Онлайн книга «Аромат крови»
– Никогда. – Почему так уверены? Я, например, уже не так… За дверью опасно зашевелились. Надо спасаться: – Мы не полюбим друг друга потому, что так говорит логика. А это крепче приговора. – Вот как? Но что же мне делать?.. Папенька так надеется… – А уж это беру на себя, – Ванзаров решительно поднялся. – Не пройдет и двух дней, как все будут счастливы. Слово сыскной полиции. Верите? Барышня доверчиво кивнула. Родион протянул ей открытую и честную ладонь: – Спасибо, что спасли нас от каторги. И останемся друзьями… К нему потянулись пальчики, которые в этот раз немного дрогнули. Быть может, та самая искра? Быть может: лен и конопля? Нет и нет! Голод и жажда! Свобода и приключения! Родион сделал немыслимое для рыцаря: пожал даме руку. И сохраняя достоинство, бежал из невестиного дома прочь. Чтоб не пропасть в объятиях Толбушина. Участок дождался негласного повелителя. К столу выстроилась очередь из желающих доложить. Родион милостиво принял всех и сразу. Чего мелочиться, когда только что спас две юные судьбы от вечной муки. Чиновники проделали значительную работу. Было установлено, что мещанин Толстиков Дмитрий Иванович проживает в Литейной части столицы в доходном доме Боркина. Родился шестьдесят лет назад в семье мелкого торговца скобяными товарами. У родителей был младшим, имеет еще трех братьев и сестер. Поступил в коммерческую школу, бросил ее и подался в цирк, где прослужил десяток лет сначала ассистентом фокусника, а потом и стал выступать сам. Когда заслужил первый успех у публики, ушел из цирка. Взяв сценический псевдоним «Орсини», стал выступать по концертным залам с сольной программой. Приводов в полицию за пьяное поведение не имеет. Под судом не состоял. Заграничный паспорт не требовал, а значит, никогда не покидал границ империи. Политических взглядов, опасных для существующего строя, не высказывал. Благонадежный и законопослушный гражданин. Хоть и фокусник. Работа была проделана большая, но для розыска совершенно бесполезная. Ничто не указывало на то, что Орсини самолично кромсал барышень и пил из них кровь. Биография охотника за вампиром это не подтверждала. Хоть бы из мясников он происходил, что ли. А вот поиск самого влюбленного кровопийцы пока не принес результатов. Были опрошены портье множества гостиниц и меблированных комнат, но нигде не встречался бледный юноша из Одессы. Считая свой долг выполненным, чиновники присоединились к Лебедеву слушать блюзы, распеваемые в камере мистером Вагнером Лавом. Прямо не участок, а музыкальная шкатулка. Только Коля сидел на краешке стула, как на раскаленной жердочке, то и дело подпрыгивая от нетерпения. Оруженосцу хотелось в бой, колоть и рубить, но вражеских орд что-то не было видно. Его мудрый вождь пребывал в состоянии редкой беспомощности: время утекает, а надежных фактов нет. Не хватает сил у логики вытащить ниточку. Крепко застряло что-то во мраке Эреба. Стараясь не показать растерянность, Родион принялся тереть лоб и хмурить брови: дескать, глубокая работа мысли. Как вдруг многострадальная дверь отлетела в сторону, и в участок ворвался вихрь, произведенный высоким, худощавым господином неуловимой наружности. – Есть! – закричал он, пылая жаром. – Нашел! В «Варшавской» остановился! Лучший филер столицы и любимый ученик великого Медникова [20] – Афанасий Курочкин не зря считался уникальным специалистом. Бульдожья хватка, данная ему от природы, дополняла фантастическое умение оставаться невидимым буквально под носом у объекта. Многие считали, что здесь не обошлось без колдовства, но Афанасий секрет не раскрывал, а только ухмылялся, намекая, что использует технику «мертвой зоны». Пышный букет филерских достоинств помогал достать любого хоть из-под земли. От розыска или слежки Курочкина еще никто не уходил. Концерт был прерван на самом интересном месте. Родион крикнул Лебедева, прихватил старшего городового Семенова, а также городового Егорова и затребовал служебную пролетку. В которую все и поместились кое-как. Городовые стояли на подножках, а Николя втиснулся на козлы, куда же без него. Гостиница второго разряда «Варшавская» расположилась на Обводном канале – районе, где оборванца или нищего встретишь куда чаще, чем приличного человека. Что поделать: рабочая окраина, фабрики, бараки да трактиры. Номера в гостинице стоили подозрительно дешево, и останавливались в ней только самые неприхотливые гости столицы. Полицейский отряд оставил за спиной портье и уже стучался в неказистую дверь нумера. – Ну, что еще? – ответил капризный голос. – Откройте, полиция! – рявкнул городовой Семенов. – И так открыто… Отстранив помощников, Ванзаров вошел первым. В номере царил чудовищный беспорядок, нет – натуральный бардак. Каждая вещь как будто нарочно снесена со своего места. Смятая одежда, какие-то коробки, пустые бутыли, объедки и даже колесо от телеги, перемешанные винегретом, превратили комнату в отменную помойку. Но не это бросалось в глаза. Повсюду виднелись ярко-красные пятна. А на разобранной кровати – целая лужа. Среди взбитых простыней восседал худощавый субъект в ночной рубашке, бледный ликом. Ворот распахнут, концы тесемок болтались свободно. По грязной ткани жирно расползся кровавый потек, словно ел небрежно и запачкался. Лицо субъекта было в красных брызгах. А на пальце горел перстень. Найдя условно чистое место для походного чемоданчика, Лебедев осмотрелся и присвистнул от восхищения: – Роскошный хаос! Но самое поразительное маячило за кроватью. Обнаженное тело, без сомнения женское, тихо лежало на тахте, а на горле, плечах и груди густо размазались красные пятна. Барышня не шевелилась. – Да пустите же меня! Что там происходит? Мне же интересно! – донесся из коридора отчаянный призыв оруженосца. Мальчишку придерживал городовой Егоров, как и велели. Господин на кровати не выражал намерения бежать, или прыгнуть в окно, или обратиться летучей мышью, или что там вытворяют честные вампиры. Только печально вздохнул: – Чего вам? – Это вы Семен Аронович Шагальчик, приехавший из Одессы две недели назад? – строго спросил Ванзаров. – Конечно, я… – признался юноша в кровавых следах. – А чего вам? – Объясните, что здесь происходит. – Господа, здесь случилось большое горе! – Извольте подробности. Откуда столько крови? – Я убийца! Привстав на нетвердых ногах, Семен явил голые икры с обильной волосатостью, кое-как слез с кровати и поднял с пола мольберт, на котором оказался холст, густо вымазанный оттенками красного цвета. Угадать в нем женское тело могла только самая отчаянная фантазия. |