Онлайн книга «Холодные сердца»
|
– Две пары, не меньше. Желательно крепких, тут сила нужна. – Логично. Не пойму, зачем такой беспорядок в доме устраивать. Хозяин сопротивляться не мог. – От нервов, – ответил Лебедев. – Сразу видно: неопытные. Первый раз взялись за смертоубийство. А тут еще жертва сопротивление оказала. Вот нервишки и сдали. Видели тряпку у входа? Наверняка руки запачканные вытерли. Ума хватило. – Или что-то искали. – Не похоже. Уж больно грубо все сделано. Говорю же: пар выпускали. – Вот как? Интересно, – сказал Ванзаров. – Остается узнать, где тело. – Это сейчас выясним. – Лебедев занялся изучением пола и плетеной дорожки, свернутой комом. Прошел до двери, ведущей в садик, осмотрел порожек, исследовал землю до кустов крыжовника, что служили заборчиком, и вернулся с обрывком белой материи. – Проволокли во двор, а там уже по-всякому можно, – сказал он. – Следы можете найти? – Тут собака нужна полицейская, а не криминалист. Хотя нос псины не поможет. – Это почему же? – Тело волокли так, чтобы следы затирать. Сообразили, злодеи, как запутать. – Допустим, дотащили до кустов. Дальше что? – Проще простого. Там за кустами дорога какая-то идет, тут же железнодорожная ветка. Подогнать пролетку или телегу – никто не заметит. Кому будет интерес с утра пораньше любопытствовать? А дальше – вези куда хочешь. Хоть в Финляндию, хоть в Петербург. – Или в заливе утопить, – сказал Ванзаров. – Исключать нельзя. Скорее всего, закопают где-нибудь в лесу, и все. Только случай найти поможет. – Зачем вообще тело прятать? Убили, зарезали, дом перевернули – никто следов не прятал. А тело зачем-то потащили. Такую обузу на себя повесили. Зачем? – У меня нет определенного ответа. – Сгодится даже самый неопределенный. – Только одно: следы на теле явно укажут на убийцу, – ответил Лебедев. – Хотя мне трудно представить, как это возможно. Что-то уж весьма редкостное должно быть. Я, пожалуй, сигаркой проветрюсь. – Отравляйте сад. Здесь еще чиновникам дело составлять. Они хоть мерзавцы, но такая пытка даже для них чрезмерна. Мне лично здесь делать больше нечего. Ванзаров вышел на улицу и приказал Макарову обойти соседей: кто-то должен был слышать шум или заметить что-нибудь. Фёкл Антонович сидел в коляске, подперев голову, потяжелевшую от горестей. – Что с Антоном Львовичем? – спросил он плачущим голосом. – А вы как думаете? – О! Миллион терзаний! Пощадите! Я лишусь ума не хуже пристава! Ванзаров хотел было сказать, что такого несчастья никто бы и не заметил, но сдержался. – Господин Асмус пропал, – ответил он. Предводитель не понял, шутят над ним или на самом деле так. – Как пропал? – Следы борьбы по всему дому. Но тела нет. Вероятно, убийцы забрали его. – Но вы же обещали сегодня поймать убийцу! А что вместо этого? Еще одна смерть! И это наш дорогой Антон Львович! Кто следующий? Может быть, я? – Я предупреждал. Он отказался от охраны. Уезжать не захотел. Вот результат. Не исключаю, что следующей жертвой будете именно вы. Все логично. – У вас сердце изо льда! – Фёкл Антонович издал жалобный писк мышки, раздавленной каблуком, и погрузился в отчаяние. Ванзаров не стал возражать. Он дождался возвращения городовых. Все как один заявили: соседи ничего не слышали. Шума не было. Никого подозрительного вокруг не заметили. Свет в доме Асмуса горел, но когда погас, никто не заметил. – Вскрывать некого, – констатировал Лебедев. – Искать нечего. Куда теперь прикажете? – Отдыхайте, Аполлон Григорьевич. Сегодня нам предстоит много хлопот. Будем убийцу в силки ловить. – Вы так думаете? – Я бы поспорил, но не хочу выигрывать заранее нечестный спор. Его схватили за грудки и рванули наружу. Андрей Сергеевич хлопал глазами и не мог понять: сон это продолжается или на самом деле. Он сидел в своей постели, но явно не по своей воле сидел. Его выдернули из-под одеяла и трясли, как спелую грушу. Танина мотало и швыряло так, что ночная рубашка тонкого шелка вот-вот треснет. – Что… вы… тут… дела… ете… – пробормотал он, клацая зубами. Его отпустили и легонько шлепнули по спине. – С добрым утром. Танин сощурился, разобрав на часах половину восьмого. Преступно рано. – Это вы почему… – Андрей Сергеевич не знал, что в такой странной ситуации следует говорить. – То есть зачем вы меня сотрясали? Ванзаров присел на туалетный столик, издавший жалобный скрип. – Хотел первым поздравить вас с главным событием в вашей жизни. – Каким событием? – Танин соображал туго и никак не мог побороть головокружение. От внезапной побудки перед глазами все казалось каким-то смутно-расплывчатым. Особенно господин с роскошными усами. – Женитьба – дело важное. Тем более с таким приданым. – Каким? – Сами женитесь и не знаете, что получите средства на строительство дачек. Скоро станете крупным дачевладельцем. Кстати, передайте от меня привет господину Лицу. Он сделал неплохой выбор. – Спасибо, – сказал Танин и сладко зевнул. – А зачем вы это все? Подразумевалось его столь нечеловеческое пробуждение. – Мне вот что непонятно, – сказал Ванзаров. – У вас такая любовь была, а вы взяли и променяли ее на дачки. Не жалко собственного счастья? – Какая любовь? – удивился Танин и потер слипающиеся глаза. – Пламенная и страстная. Другой с Катериной Ивановной быть не может. А вы взяли и отказались от нее. Выбросили, как ненужную вещь. – Кто вам сказал, что у меня с ней любовь была? – Разве нет? Весь город только об этом говорит. Взгляд Андрея Сергеевича стал осмысленным. – Ошибаетесь, господин Ванзаров. Таких сплетен быть не могло. – Неужели врут люди? – Не врут. Потому что это вы сами и выдумали. Слышали звон, да не знаете, где он. – Тогда расскажите, как было на самом деле. Обожаю романтические истории. – Так ведь не было никакой романтики, – ответил Танин. – Катерина Ивановна сделала мне предложение выйти за нее замуж. – Вам сделала? – переспросил Ванзаров. – Я вот тоже удивился. Причем мы до этого даже знакомы не были. – Пригласила на свидание и предложила выйти за нее замуж? – В точку! Так все и было. Только нет… как это… жениться на ней. Заставила приехать в отдаленное место. Мне как раз надо было ответ Лицу давать: буду я предложение делать или нет. За горло старик взял. И она туда же: давай ответ через день, и все тут. Я, конечно, вертелся, как мог… Вот и вас тогда побеспокоил… Не мог решиться. Но вчера выбор сделал. И не жалею. |