Онлайн книга «Колыбельная для маньяка»
|
– Это тоже можно, только, сами понимаете, будет стоить дороже, как всякий индивидуальный заказ… – Я понимаю, – кивнула Надежда. – Только мне бы хотелось панно по эскизу конкретного художника. Светлана Павлюченко, мне ее очень хвалили… Надежда била наугад – просто вспомнила, что бывшая жена Вадима время от времени работала по чему-то прикладному. Вполне вероятно, что и в этой мастерской, стекляшки-то те же самые… – Что?! – Лицо приемщицы вытянулось. – Такой у нас нет. И вообще, женщина, если хотите панно – заказывайте по готовому эскизу, у нас целый альбом… Она выложила перед Надеждой толстый альбом в кожаной обложке, открыла первую страницу. – Вот, выбирайте, здесь есть на любой вкус! Есть в стиле ретро, есть посовременнее… Надежда принялась с озабоченным видом переворачивать страницы. Здесь были горы и моря, озера и реки, букеты и композиции из цветов, собачки и кошечки. В это время в мастерскую вошла следующая клиентка, и приемщица переключилась на нее. Надежда отложила альбом, покосилась на приемщицу и неторопливо направилась в глубь мастерской. Шла она с вполне определенной целью – к той самой женщине в вязаной кофте, которая решила вопрос с нервным клиентом. Дело в том, что Надежда заметила, как та насторожилась, услышав имя Светланы Павлюченко. При приближении Надежды женщина в кофте опустила глаза и сделала вид, что поглощена работой. На Надежду это не произвело впечатления, и она прямо спросила: – Людмила Митрофановна, когда вы последний раз видели Светлану? – Светлану? – переспросила та, подняв глаза от рабочего стола. – Какую Светлану? – Ну, не надо меня обманывать! – оборвала ее Надежда. – Вы знаете, о ком я говорю. Светлану Павлюченко. – Ах Светла-ану! – протянула та. – Ну да, она когда-то давно у нас работала, но уже года два, как я ее не видела. Да и раньше-то она не в штате была, а так, от случая к случаю… делала для нас кое-какие эскизы, для панно или для витражей… – Значит, говорите, два года ее не видели? – повторила вопрос Надежда, в упор глядя на собеседницу. – Ну да, я же вам сказала! – ответила та и отвела глаза. Тут ей на помощь неожиданно пришла приемщица. – Людмила Митрофановна, – окликнула она ее, – подойдите, пожалуйста, тут женщина хочет сделать индивидуальный заказ. Людмила встала, развела руками: мол, и хотела бы вам помочь, но сами видите – работа! – и направилась к столу приемщицы. Надежда проводила ее взглядом и невольно опустила глаза на стол, на то панно, над которым Людмила Митрофановна работала. Это был куст декоративной бузины – золотая листва и грозди черных ягод, блестящих, как антрацит. Работа была не закончена, и сбоку лежал акварельный эскиз с тем же самым кустом, служивший образцом для панно. Надежда Николаевна почувствовала знакомое покалывание в корнях волос. Такое покалывание она чувствовала в тех случаях, когда сильно развитая интуиция говорила ей, даже не говорила, а кричала в полный голос, что она наткнулась на какую-то важную улику и вот-вот совершит прорыв в очередном расследовании. Надежда еще раз внимательно взглянула на эскиз, и всякие сомнения отпали: это был тот самый куст, который она видела накануне в саду Светланы Павлюченко. Кто-то, конечно, может сказать, что один куст ничем не отличается от другого. Ну конечно, куст сирени отличается от жасминового, а куст жимолости не спутаешь с японской айвой, но два куста одного и того же вида легко спутать. Но так скажет только тот, кто ничего не понимает в садоводстве! Сказать так – все равно, что заявить, что все китайцы на одно лицо! А ведь это совсем не так, актер Джеки Чан, к примеру, ничуть не похож на Мао Цзэдуна. Надежда Николаевна к таким поверхностным людям не относилась. Она прекрасно знала, что каждое растение, как и каждый человек, имеет собственное лицо, собственную индивидуальность, единственную и неповторимую, и не сомневалась, что куст на рисунке – тот самый, из Светланиного сада. А что из этого следует? Из этого следует, что Светлана Павлюченко совсем недавно была в этой мастерской. Не два года назад, как заявила Людмила Митрофановна, и даже не год назад – она была здесь в этом сентябре, потому что куст на рисунке уже начал желтеть… И ягоды в полной силе… Почему же и Людмила Митрофановна, и хамоватая приемщица скрывают от Надежды этот факт? Ответа на этот вопрос не было. Надежда Николаевна воровато огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и взяла в руки эскиз подозрительного куста. Ничего нового при ближайшем рассмотрении эскиза она не обнаружила и машинально перевернула лист с рисунком. На обратной стороне этого листа синим карандашом был записан семизначный номер – наверняка номер телефона. Не полагаясь на свою память, Надежда схватила со стола карандаш и записала номер, за неимением ничего лучшего, прямо у себя на левой ладони. Она едва успела положить эскиз на прежнее место, когда к ней снова подошла Людмила Митрофановна. Подозрительно взглянув на Надежду, она проговорила: – Извините, у меня работы много. Да и вообще, больше я вам ничего сказать не могу. Два года Светлану не видела, не знаю, чем она сейчас занимается… Надежда сдержанно поблагодарила ее и покинула мастерскую. Прямо напротив входа стояла легковая машина, из окна которой свешивался вылинявший флаг бело-голубой расцветки футбольного клуба «Зенит». При виде бело-голубого флага Надежда мгновенно забыла о своем расследовании, она вспомнила нечто куда более важное, а именно, что, уходя из дома, оставила включенной стиральную машину. Стирка давно закончилась, и белье в машине может полинять, как этот флаг! Надежда выбросила из головы подозрительный эскиз и саму пропавшую Светлану Павлюченко. Она помчалась домой. К счастью, белье еще не полиняло. Надежда вытащила его из машины, развесила на просушку и решила, что имеет право немного отдохнуть и выпить чашку чаю. Перед этим она отправилась в ванную вымыть руки… и тут увидела у себя на левой ладони полустертый телефонный номер. К счастью, большая часть цифр сохранилась, по крайней мере ей удалось их прочесть. Только последняя цифра вызывала сомнения – то ли тройка, то ли восьмерка. Пожалуй, больше это было похоже на восьмерку, но Надежда долго проработала инженером и с тех пор сохранила привычку ничего не пропускать и последовательно отрабатывать все возможные варианты. Она еще раз задумчиво взглянула на номер, взяла телефон и для начала набрала вариант с тройкой на конце. В трубке раздалась жизнерадостная музыка, и тотчас же зазвучал проникновенный мужской голос: |