Книга Потусторонним вход воспрещен!, страница 50 – Наталья Александрова

Бородин помахал в воздухе рукой, и тут же рядом с их столиком возникла румяная особа лет сорока, в кокетливом, хотя и немного несвежем кружевном передничке и такой же наколке на круто завитых волосах цвета махагон.

– Что заказываем, мальчики? – осведомилась официантка игривым тоном.

– Сто пятьдесят, Светик! – промурлыкал Бородин. – Ну, и там чего нибудь… селедочки, что ли! – Он выразительно пошевелил в воздухе пальцами.

– Кому Светик, а кому Светлана Павловна! – перебила его официантка. – А деньги у тебя есть, Федя? А то будет как в прошлый раз…

– Ну что ты, Светик! – Федя ударил себя кулаком в грудь. – За кого ты меня принимаешь… как в прошлый раз ни за что не будет, сегодня меня друг угощает… – и он выжидательно уставился на Виктора.

Официантка тоже перевела взгляд на Бегунова, быстро обследовала его глазами и, видимо, осталась довольна.

– Угощает? – переспросила она его. – Точно?

– Угощаю, – подтвердил Виктор.

– А другу чего принести?

– А я за рулем… кофе у вас есть?

– А как же! – официантка кокетливо поправила выбившуюся махагоновую прядь. – И кофе, и какао…и даже горячий шоколад для тех, которые с претензиями…

– Тогда мне кофе и… ну, какой-нибудь кекс…

– Друг на французской диете? – ухмыльнулась официантка, прежде чем удалиться. – Утром кекс, вечером секс?

Проводив мечтательным взглядом ее удаляющиеся бедра, Федор повернулся к Бегунову и проговорил:

– Ну, так чем я могу вам помочь? Вам и вашей даме?

– Руководитель вашего агентства охарактеризовал вас… – неуверенно начал Виктор.

– Доберманыч? – расплылся Федор. – То есть, прошу прощения, Довмонтыч?

– Да-да… он охарактеризовал вас как чрезвычайно гибкого и понимающего человека…

– Извиняюсь, – поморщился Федор. – Я до завтрака такие длинные слова плохо понимаю. Нельзя ли покороче и подоступнее?

– Можно, – кивнул Бегунов. – Запросто. Доберманыч сказал, что ты с правилами не заморачиваешься. Если клиенту надо, чтобы была неверность, – ты ее организуешь. Даже если ничего не было.

– Ах, вон ты о чем! – оживился Федор. – Да это мы запросто! У меня есть дружок, бывший артист…

В это время к их столику, призывно покачивая бедрами, подошла официантка.

– Федя, вот твои сто пятьдесят! – проговорила она, поставив перед Бородиным маленький запотевший графинчик. – И селедочка… а вот твоему другу, который на французской диете…

– Светик, ты считаешь, что это сто пятьдесят? – заныл Бородин. – Да тут от силы сто!

– Кто из нас официант? – возмутилась Светлана. – Ты или я?

– Ты, – признал Федор.

– Тогда кто лучше знает, что такое сто пятьдесят? У меня, между прочим, не глаз – измерительный инструмент! На грамм не ошибаюсь! После меня можно не перемеривать! – и она с гордым видом удалилась в направлении кухни.

– А все-таки здесь от силы сто… – проворчал Федор. – Ну, тем не менее, ваше здоровье!

Он налил в стакан половину содержимого графинчика, с сомнением взглянул на него, опрокинул в глотку, крякнул и подцепил на вилку кусочек сельди. Лицо его зарумянилось, в глазах появился блеск.

– Так вот, – продолжил он жизнерадостно. – Есть у меня дружок…

– Бывший артист, – напомнил Бегунов.

– Почему бывший? Артист – это навсегда! Правда, главных ролей ему сейчас не дают… всюду, понимаешь, интриги!.. Ну, главных ему и раньше не давали. Он вообще-то был королем эпизода. Никто лучше его не мог сказать «На следующей выходишь?»

Федор вылил в стакан остаток водки, грустно измерил его взглядом, допил, закусил селедкой и продолжил:

– Ну, вам и не нужен такой артист, которого все в лицо знают. Зачем вам это? Вам нужен, это, крепкий профессионал! Который свое дело знает. А у профессионалов правило какое? Очень простое правило: подальше от камеры, поближе к кассе! Чтобы, значит, лицо не примелькалось. Так что Толик – это друга моего так зовут, так что Толик – это то, что вам надо. Ведь он должен сыграть именно эпизод…

Он грустно взглянул на пустой графинчик, вытряс из него последние капли и вздохнул:

– А вы что же не завтракаете? Кофе остынет!

– Для завтрака поздновато! – Бегунов тем не менее пригубил кофе.

Напиток тоже был из далекого прошлого: его явно наливали из огромного титана. По вкусу он напоминал жидкие помои. Виктор попытался откусить кусочек кекса, но чуть не сломал о него зубы. Отставив тарелку с десертом, он достал злополучные фотографии и показал одну из них Федору:

– Это он – твой король эпизода?

Федор поднес фотографию поближе к глазам, несколько секунд ее рассматривал и затем вернул Виктору, спросив:

– А как это к вам попало?

– У каждого из нас есть свои маленькие тайны, – уклончиво ответил ему Бегунов.

– Доберманыч, что ли, дал? – предположил Федор и сам себе ответил: – Да у него-то откуда…

– Федя, – задушевным тоном сказал Виктор, – не задавай глупых вопросов, лучше отвечай на умные, договорились?

– Вроде бы, – Федор покосился на официантку Светика и подмигнул ей, чтобы подошла и принесла еще графинчик. Виктор перехватил его взгляд и махнул Светику, чтобы повременила.

– Ну так что, – нетерпеливо проговорил Виктор. – Это он?

– Да нет, не он, – усмехнулся Бородин. – Тогда смешно получилось… я уж хотел Толика подключить, даже насчет гонорара с ним сговорился… сомневался, правда, немного – справится ли он, уж больно дамочка крутая, много о себе понимает… а тут – надо же! – сам по себе мужчина возле нее образовался!

– Что значит – сам по себе? – переспросил Виктор.

– То и значит! Никого я не нанимал, а только следил за ней. – Федор ногтем большого пальца ткнул в фотографию. – И тут вдруг объявился около нее этот тип! А мне-то что – мне только лучше, меньше расходов! Я поснимал, сколько надо, и отдал заказчику фотографии. И он доволен, и мне хорошо, хлопот меньше…

– Так что, выходит, ты не знаешь, кто этот человек? – разочарованно спросил Виктор.

– А тебе-то это вообще зачем? – в глазах Бородина загорелся подозрительный огонек. – Вообще, мужик, не слишком ли ты много вопросов задаешь? Какое тебе дело до него? Короче, тебе-то самому что нужно? Ты меня нанимаешь или как? И вообще – где дамочка, которая мне звонила?

Видимо, выпитая водка изменила его настроение, и сыщик-неудачник перешел от слезливой общительности к подозрительности и озлобленности.

– В общем, так, – проговорил он, сверля Виктора взглядом. – Ставишь передо мной задачу, платишь аванс – или расходимся по-хорошему…

– Ты не возникай, Федор, – нахмурился Виктор, – не в том ты положении, чтобы условия ставить…