Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - принц-регент»
|
— Иду, — ответил я вслух. — Нет-нет, Бобик, ты спи! Я ненадолго. Он посмотрел на меня мутным взором и снова опустил голову на пол. Я ухватил меч и выскочил за призраком, что медленно продавился сквозь стену рядом с дверью. В коридоре тихо и пусто, свечи горят так же, как и днем, но теперь я по каким-то признакам, которые и сам не могу назвать, улавливаю, что наступила полночь, все монахи спят после трудов праведных и борются с плотскими соблазнами, ибо Санегерийя посещает и монахов, особенно тех, кто помоложе и хорошо покушал на ночь мясных блюд со специями. Призрак уплывает быстро, гораздо быстрее, чем в прошлый раз, но сейчас вроде бы управляет своим движением лучше, по коридору пронесся, не касаясь стен, умело повернул в зале, дальше лестница вниз, я побежал за ним следом, прыгая через две ступеньки и рискуя на каждом шаге поскользнуться, камень под ногами заметно истерт… Еще поворот, и тут призрака вдруг потянуло в стену. Я видел, как он напрягся, пытается удержаться, но та сила мощнее, он обратил ко мне искаженное усилиями лицо, одной рукой пытается ухватиться за камень… или не за камень, а другой начал суетливо рисовать что-то в воздухе. — Что? — спросил я. — Заклятие? Его лицо выразило протест, он все еще продолжал нечто чертить, когда его утащило в стену полностью. Я потащился обратно медленно, снова облом, но память сохранила эти жесты, и если бы за ними оставался светящийся след, это складывалось бы в некие символы… нет, даже буквы… — Терц, — сказал я вслух. — Терц… Интересно… Бобик снова чуть приподнял голову, когда я ввалился в келью, и продолжал дрыхнуть в полном осознании, что все в порядке, могучий вожак здесь, и если вдруг что-то нападет внезапно, я и сам отобьюсь, и его спасу… Утром проснулся, чувствуя с досадой, что новые идеи насчет Целлестрина все еще не посетили мою светлую голову, потому я, больше для того, чтобы не слоняться без дела, еще полдня переписывал всех, кто работал в очерченных мною кружках. Тоже вроде бы безрезультатно, хотя начал ощущать, как в порядке имен начинает проступать некая закономерность… Чтобы не оставаться в стороне от монастырской жизни, посетил даже общую молитву, к великому удовлетворению старших священников, ревниво наблюдающих мое отстаивание прав паладина на свободное посещение тех мероприятий, которые считаю нужным. Когда все расходились, я с подчеркнутым смирением, им всем так это нравится, приблизился к приору. — Отец Кроссбрин, да благословен ваш день и это утро… Он ответил настороженно: — Спасибо, брат паладин. Что-то случилось? — Ничего особенного, — заверил я, — просто приятно потереться возле умнейшего человека и наделенного такими широкими, даже широчайшими полномочиями. — Брат паладин? — спросил он уже с подозрительностью в голосе. — Что все-таки случилось? Я посмотрел по сторонам, мы уже одни, все разошлись по делам, спросил тихохонько: — Кстати, святой отец, а кто такой Терц? Он застыл, лицо стало каменным не только в силу неподвижности, но и заметно посерело. Я ждал, он наконец повернулся ко мне всем телом, как вырубленная из гранита статуя. Тяжелые веки поднялись, вперив ощутимо острый взгляд, полный подозрения. — Кто вы, брат паладин? — Паладин, — ответил я. — А кроме того, принц, грандпринц, маркграф, герцог, барон… и еще много всяких титулов, но мне кажется, вас не это интересует? — Да, — отрезал он. — Не это. Откуда вы можете знать о Терце? — Да вот узнал, — ответил я невинно. — А что, это тайна? — О Терце знают всего пятеро, — сказал он жестко. — И никто не проговорился бы, об этом остальным станет известно сразу. Потому повторяю вопрос: откуда вы узнали о Терце? — Все еще подозреваете, что я визитатор? Он сказал зло: — Никакой визитатор не узнает о Терце! Это тайна нашего Храма. — Отец Кроссбрин, — ответил я мирно, — если вы не намерены сотрудничать в интересах следствия, мне придется обратиться к другим, а вас оставить под подозрением. О подписке о невыезде пока промолчим… Говорите, знают еще четверо? Полагаю, в их число входит также и аббат… Он сказал резко: — У аббата много своих дел, к тому же он стар, нужно уважать возраст! — Уважаю, — ответил я. — Но, отец Кроссбрин, мы хоть и в Храме, но Храм в реальном мире. Если вы не ответите, мне просто придется расспрашивать других. Он сцепил челюсти и некоторое время рассматривал меня с той злостью, что позволяет чародеям испепелять противника на месте. Я смотрел на него ангельски спокойно, мяч на его стороне поля, к тому же в сетке ворот. — Я задал вопрос не случайно, — ответил он. — Если вы узнали о Терце, это значит, что-то случилось. Кто проговорился? Почему? Я ответил с одобрением: — Вы крепкий орешек, отец Кроссбрин. Никогда не сдаетесь, верно?.. — Вы не ответили, — произнес он сухо. — Он сам мне сказал, — ответил я. — Сказал? Я широко улыбнулся. — Все замечаете, да?.. Не сказал, а сообщил. — Как? — Да просто написал имя в воздухе, — ответил я. — Достаточно было проследить за его пальцем, даже рукой. — Как он выглядит? — потребовал он резко. — Высокий, — ответил я. — Худой. Плечи очень узкие, сутулится, даже горбится… Тонзуру не рассмотрел, то ли ее нет, то ли волосы отросли. У призраков могут расти? Ногти вроде бы растут… Правда, у мертвецов. Он тяжело вздохнул, плечи и грудь опустились. Лицо потеряло жесткость, а в глазах впервые увидел растерянность. — Да, — проговорил он упавшим голосом, — описание… подходит. И почему он… вдруг? — Вы сами ответили, отец Кроссбрин, — сказал я неприятным голосом. — Что-то случилось неладное. Или вот-вот случится. — Но почему… вам? Постороннему? Я ответил тем же тоном: — Думаю, догадываетесь тоже. Он тяжело вздохнул, было видно, как торопливо собирает достоинство, величавость, прилаживает на лицо невозмутимую надменность, а взор делает орлиным, наконец сообщил мне обычным холодным голосом: — Я переговорю с братьями. Всего доброго, брат паладин. Да, кстати… Я спросил хмуро: — Ну? — Брат паладин, — спросил он, — вы кому-нибудь уже говорили об этом… призраке? — Пока нет. — И не говорите, — распорядился он величаво. — До выяснения. — Какого выяснения? — поинтересовался я. |