Книга Моролинги, страница 46 – Максим Дегтярев

– Да вряд ли. Надеюсь, Яна его развлекла, пока мы тут бродили.

– В каком смысле? – В его голосе были слышны нотки ревности.

– В хорошем, Шеф, только в хорошем.

Мы пошагали назад тем же путем.

Виттенгер нас не только не ждал – похоже, наше скорое возвращение его расстроило. Он собирался улизнуть из Отдела до нашего прихода. Пока мы гуляли, Яна потчевала инспектора черным кофе с шоколадными конфетами и светским разговором. От коньяка и виски Виттенгер отказался.

– О, я думал вы уже не вернетесь! – воскликнул он, вытирая испачканные шоколадом пальцы дорогой шелковой салфеткой из неприкосновенного запаса Отдела. Я указал на вазочку, где вчера лежали конфеты – тоже из НЗ.

– Там что-нибудь осталось?

– Не думаю… Но Яна сказала, что у вас их еще много.

– Вы ее больше слушайте. Хью, как ты такое допустил?

– Меня не спрашивали, – ответил эксперт, зачем-то вышедший нас встречать.

– Инспектор, вы уходите? – удивился Шеф.

– Да-с, служба-с, – Виттенгер театрально развел руками и стал пятиться к дверям. – Служба-с…– Тихо прикрыв за собою дверь, он удалился. Яна помахала ему ручкой и заметила:

– Когда инспектор улыбается, он похож на крокодила.

– Обожравшегося импортного шоколада, – прибавил я.

– Яна, с инспектором все в порядке? – поинтересовался Шеф и покрутил проволочкой у виска.

– Наверное, у него просто хорошее настроение.

– После общения с тобой?

– Да, я умею улучшать людям настроение. Инспектор приходил на разведку. Ему хотелось узнать, не летит ли кто из нас на Ауру. Я убедила его, что никто туда не летит. Ведь никто же не летит, так, шеф?

Шеф смущенно посмотрел на меня. Выходит, Яна была не в курсе моей командировки на Ауру.

– Я сделала что-то не так? – напряглась Яна.

– Ты умница, – ласково сказал Шеф. – Виттенгер не должен знать о наших планах.

– Интересно, почему он-то вдруг заинтересовался Аурой… – вслух недоумевал я.

Шаф как бы спохватился:

– Забыл тебе сказать. Некий господин пожаловался охране Терминала ТКЛ­– четырнадцать-семьдесят шесть, что у него украли документы и билет с транзитом до Ауры. Когда просмотрели видеозапись пассажиров, садившихся на рейс до Ауры, обнаружили Бенедикта. Виттенгер, пройдоха, попытался скрыть от меня такую новость! – Шеф произнес это так веско, будто Виттенгер скрыл новость не от него, а от правосудия.

Я поинтересовался:

– ТКЛ– четырнадцать-семьдесят шесть – это который? Путеводитель по галактике у меня, к сожалению, в флаере.

– Развилка на границе секторов Фаона, Кита и Земли. От семьдесят шестого есть три пути: назад к Фаону, к Земле и к Ауре.

– Шеф, – недовольно заметила Яна, – похоже, мне вы забыли сказать, что кто-то из нас летит на Ауру за Бенедиктом. Из-за вашей забывчивости я солгала начальнику Департамента Тяжких Преступлений!

– Я полагал, Виттенгер нас дождется, и мы все обговорим, – оправдался Шеф. – Итак, как говорится, все концы ведут на Ауру.

– В Рим, – поправил я.

Яна продолжала злиться:

– Дикие вы. В Рим – дороги, концы – в воду.

– Ты не солгала, – стал успокаивать ее Шеф, – ведь ты не знала, что Федр летит на Ауру.

– А должна была знать! – она обиженно топнула и ушла жаловаться Бьярки.

Я зашел к Ларсону попрощаться.

– Почему так трагично? – выслушав меня, спросил он.

– Почитай «Моролингов».

Ларсон протянул руку. Я пожал.

– Удачи тебе. Что сказать Татьяне?

– Чтоб не дожидалась. Одежду я завещаю тебе.

– Спасибо. Ушивать кое-где придется, – он окинул меня взглядом, повздыхал. – Может, лучше завещать одежду Армии спасения?

– Сам решишь, мне некогда. Ладно, пошел улаживать земные дела.

Мы еще раз пожали руки, я направился к выходу.

– "Земную жизнь пройдя до половины…" – продекламировал он вслед.

«Я умер. И клюют меня павлины», – мысленно завершил я строчкой одного известного поэта из двадцать первого земного века.

Всю дорогу до космопорта я пытался переделать павлинов в моролингов, вышло неудачно, поэтому результат не привожу.

Пассажиры, стоявшие в очереди на регистрацию, делились на две категории. Первая – самая многочисленная – включала в себя тех, кто одет по сезону. В эту категорию входило большинство командировочных и прочие, кто покидает Фаон на долгий срок или, как я, навсегда. Поэтому в первой категории оказался во-первых ваш покорный слуга, и во-вторых – старший инспектор Виттенгер. Он стоял через пять человек впереди меня и пока меня не заметил.

Ко второй категории относились пассажиры одетые теплее, чем того требовала погода. После недолгого отдыха на каком-нибудь из оркусовских курортов, такие пассажиры желают встретить суровую фаонскую зиму во всеоружие. Рассматривая пассажиров и распределяя их по категориям, я все ждал, когда же Виттенгер, наконец, обернется. Стоявшая позади инспектора дама в дорогой шубе и собачкой на руках что-то у Виттенгера спросила, он обернулся, увидел меня, позеленел, даму – проигнорировал и неожиданно махнул полицейскому сержанту – тот топтался возле регистрационного окошка и следил за порядком в очереди.

Сержант откликнулся на зов, но подходил он не спеша, вразвалочку и поглядывая по сторонам. Шел он пока не уперся носом (а это была у него самая выдающаяся часть) в железный полицейский жетон, который Виттенгер держал на вытянутой руке и на соответствующей высоте. Жетон у Виттенгера старый, там крупными блестящими буквами написано «ОТДЕЛ УБИЙСТВ» и больше ничего. На новом жетоне было бы написано мелкими буквами «Начальник Департамента Расследований…» ну и так далее – не всякий сержант станет читать до конца, поэтому Виттенгер новый жетон не заказал. Тем более, что свое звание и должность он в состоянии произнести вслух и членораздельно.

Сержант оценил жетон и встал по стойке смирно. Виттенгер указал ему на меня:

– Сержант, немедленно арестуйте вот этого человека.

Я сам подошел к ним – арестовать он меня не арестует, а пять человек в очереди я обгоню. Но на всякий случай стал набирать номер Шефа.

– За что, инспектор? – плаксивым голосом поинтересовался я.

– За… – он запнулся. – За жестокое обращение с животными!

Тем временем Шеф ответил на звонок.

– Тебе чего?

– Шеф, я в Центральном, тут рядом стоит один полковник из конкурирующей организации и полицейский сержант, который уже достал наручники. Спасайте!

На Шефа иногда находит бзик – он вдруг начинает воображать, что я сам придумываю себе трудности.