Книга Танго дьявола, страница 32 – Эрве Жюбер

Он мужественно ответил:

— Да.

— Хорошо. Теперь не двигайтесь.

Она села напротив него, вгляделась в лицо, потом уставилась на шею.

— Снимите пиджак.

Он поспешно подчинился. На нем осталась только майка, что облегчило поиски Сюзи. Ее взгляд забегал по его грудной клетке, поднялся к левому плечу, остановился в какой-то точке ключицы. Ее глаза прищурились.

— Нашла. Теперь постараюсь сделать ее нечувствительной на расстоянии. Дайте знак, когда начнете планировать.

Он планировал уже добрый час, но не осмеливался сказать об этом. Сюзи замерла в полной неподвижности. Закрыла глаза. Черты ее лица разгладились. Мартино выждал две минуты, три. Из оцепенения его вывел легкий храп.

— Мисс Бовенс? — никакого ответа. — Сюзи?

Он вздохнул и натянул пиджак. Красавица уснула. Он не мог оставить ее на стуле… Взял на руки и перенес на диван. Она не шелохнулась, только что-то проворчала. Поджатые к груди ноги, приоткрытый ротик, спокойное и глубокое дыхание… Она выглядела более соблазнительной спящей, чем бодрствующей?

Мартино встал на колени перед своим идолом, осторожно наклонился к ее лицу, двигаясь буквально по миллиметру и следя за малейшей реакцией и движением глаз за закрытыми веками. И наконец поцеловал ее.

Дверь кабинета резко распахнулась. Мартино вскочил на ноги. Роберта приблизилась, чеканя шаг, как сержант-инструктор, и замерла над спящей молодой женщиной. Сюзи улыбалась во сне. Следователь побагровел.

— Она спит, — сообщил он.

Колдунья взяла древо, сумочку, потом оглядела своего напарника с ног до головы.

— Тогда дадим ей выспаться. Вы отвезете меня в колледж, потом в святилище. Конечно, если у вас нет других, более важных дел.

— Нет! Поехали. Вы правы. Не стоит ее будить.

Выходя из кабинета, Мартино зацепился рукавом пиджака за ручку двери. Потом трижды уронил перчатки в коридоре.

— Если он уронит их в четвертый раз, я сочту, что он отведал Эфира, — проворчала Роберта.

— Черт! — услышала она за спиной.

Следователь, сраженный собственной неловкостью, подобрал перчатки и поспешил догнать колдунью. Он наступил на развязавшиеся шнурки и рухнул в лифт, где ждала Роберта, держа палец судьбы на кнопке, которая должна была вернуть их на поверхность земли.

Заводя автомобиль, он сильно ударил заводной ручкой по колену, защемил палец краном подачи горючего и едва не раздробил лодыжку, захлопывая дверцу. Вел Мартино хаотически, беспричинно ускоряясь и тормозя, въезжая во все рытвины и наезжая на все выступы на дороге.

— Надеюсь, вы не целовали Сюзи Бовенс? — осведомилась колдунья, не спуская взгляда с пешеходов, могущих оказаться на их пути.

— Конечно, нет. Она ведь спала, поверьте.

— Если поцеловали, то заразились ее неловкостью. От людей Эфира сей нежелательный эффект передается вместе с дыханием.

Они подъехали к университету, что избавило Мартино от необходимости отвечать.

— Я на минутку.

Она пересекла почетный двор, взошла по лестнице «Е», миновала школу практических занятий и проникла в Колледж колдуний. Уложила древо в генеалогический шкаф. Бросила взгляд в библиотеку, удостоверившись, что Барнабит находился в святилище.

Пошарила в аптекарии и увидела тюбик, который искала.. Вышла из колледжа, пересекла университет в обратном направлении и нашла Мартино за рулем. Он не двинулся с места, быть может, боясь пораниться. На его лбу, столкнувшимся со стенкой лифта, сиял лиловый синяк. Палец приобрел багровый оттенок. Роберта велела ему наклониться и ощупала шишку.

— Ай! Вы мне делаете больно!

— Какой недотрога! У меня есть кое-что, могущее быть вам полезным в ближайшие дни. Если выяснится, что вы неловки, то неловким останетесь еще несколько суток.

Она отвернула пробку тюбика и наложила коричневую мазь на лоб. Мартино выждал несколько секунд, потом ощупал голову.

— Ого! Я больше ничего не чувствую.

Он помазал палец и смог согнуть его, не застонав.

— Оставляю вам тюбик. Мазь раздобыть не просто. А теперь, прошу вас, высадите меня перед Историческим кварталом.

Через десять минут Мартино остановился перед портиком Вестминстерского дворца. Берега не было видно. Вода длинными коричневыми языками лизала подножие пандуса.

— Если дождь продолжится, цыганам придется уехать, — промолвила колдунья.

— Они привыкли к скитаниям! — бросил Мартино. — Их ведь называют бродячим племенем, не так ли?

Она сурово и с печалью глянула на колдуна. Мартино, явно довольный остротой, наложил новый слой чудесного снадобья на лоб.

— Если мазь кончится, отправляйтесь в аптекарий университета и попросите касторий.

— Касторий? Никогда не слыхал о таком…

— Бабушкино лекарство. Нет ничего лучше, чем бобровое дерьмо для лечения всяких бобо. Чао, Мартино.

Он еще с отвращением смотрел на тюбик, когда Роберта, сложив зонтик, исчезла под портиком бывшего Вестминстерского дворца. Над Историческим кварталом был натянут гигантский тент, превратив самое низкое место Базеля в самое сухое.

Руль аэростата косо торчал из земли. Лента ограничивала болотистую зону, и ее обегала деревянная дорожка, ведущая к Малой Праге. Роберта двинулась по ней, запачкав подол платья и не обращая внимания на базельцев-зевак, стоявших на карнизе и смотревших на место бойни.

Колдунья направилась прямо к единственному обитаемому дому и вытерла ноги о порожек. Серая пыль, лежавшая на всех улицах, превратилась в липкие лепешки. Они липли к подошвам, словно пружинящая патока. Входная дверь не была заперта. Она толкнула ее, не постучав.

Она долгие годы не навещала Барнабита. Но увидела все ту же перекошенную лачугу с изъеденными проказой стенами, издававшими неприятный запах влаги. Но в ее воспоминаниях коридор был не так высок и узок.

Из подвала доносился шум. Роберта оставила зонтик у входа. Колбы и перегонные кубы загромождали ступеньки, ведущие в подполье. Там же лежали стопки книг, укрытые густой паутиной.

Роберта бесшумно спустилась в логово алхимика. В подвале стояли столы и сундуки, а на них громоздились инструменты, банки и гримуары. В углу урчала печь. От нее тянулся ползучий зеленоватый туман. Из печи торчала медная трубка, тянувшаяся к отдушине, выходившей в сад.

Гектор Барнабит стоял, согнувшись над столом. Он напевал, набирая ингредиенты, лежавшие перед ним, и смешивал, вызывая веселые разноцветные всполохи.

— Солнце отмечает золото, ртуть — Меркурий. То, что Сатурн по отношению к свинцу, то Венера — к бронзе, Луна — к серебру, Юпитер — к олову, а лицом Марса является железо.