Онлайн книга «Ревизор 007»
|
Серия коротких, болезненных ударов. — А-а! Закрой… убью, падла, ой… я скоро… козел, приду, — протараторил телохранитель. — Теперь медленней. — Закрой… Я скоро приду… — Еще медленней. — Закрой… Я скоро приду… Закрой… Я скоро… Закрой… И с этим понятно. — Теперь рассказывай, где мы находимся. — В загородном доме. В подвале. — Что за дверью? — Коридор. — Где выход? — Справа, по коридору. Там лестница наверх. — А что наверху?.. Путь был более-менее понятен. Можно было уходить. И надо было уходить, пока охрана за дверью не забеспокоилась. Но очень хотелось задать еще несколько вопросов. Не относящихся к теме спасения. — Теперь быстро и без запинки: кто ты такой и что знаешь о заговоре? На этот вопрос Тритон отвечать был не согласен. — Ну! Я жду! Кто ты? — Начальник службы безопасности. — Ага, а я представитель фирмы «Питер Шрайдер…» Кто ты?! — Начальник… Ревизор пнул в выставленное колено. — Кто ты и что ты знаешь о заговоре? Последний раз! Что ты знаешь о заговоре? Телохранитель с ненавистью и страхом смотрел на своего мучителя, как совсем недавно тот смотрел на него. Но молчал, все равно молчал. — Не хочешь? Зря не хочешь! Ревизор наклонился и поднял плоскогубцы. — Узнаешь? Тритон отвернулся. — Это плоскогубцы. Они предназначены для перекусывания металлической проволоки или перекусывания пальцев. Это, кажется, твое изобретение? Телохранитель изменился в лице. — Ладно, все, я вспомнил! Я скажу! Только не надо… Но Ревизор уже не слушал просьб, он с силой вытянул из сжатого кулака мизинец, сунул его в плоскогубцы и сжал ручки. Тритон взвыл. Взвыл точно так же, как Сорокин и как Ревизор. Его голос было невозможно отличить от их голосов. Потому что, когда откусывают пальцы, все кричат одинаково. — Я скажу, скажу, все скажу… Он рассказал все, хотя лишился только мизинца. Сорокин держался дольше, гораздо дольше. А этот оказался трус, хоть и убийца. Оказался слаб в коленках. Он рассказал все, что мог, и даже то, чего не мог, о чем только слышал или догадывался. То, что он рассказал, для Ревизора не было откровением. Все это он знал. Но не знал деталей и не знал фамилий, которые знал Тритон. — Хватит, ты начал повторяться. — Но это не все, я знаю еще много интересного. Я могу рассказать много интересного следствию… — Какому следствию? — Уголовному. Ведь должно быть следствие. И должен быть суд. — Ах, ну да, будет. Обязательно будет. Можешь быть спокоен… Ревизор убил его ударом кулака в висок. Убил мгновенно, потому что вложил в удар всю накопившуюся за эти сутки ненависть. Хотя его учили, что ненавидеть плохо, что убивать надо с холодной головой. Но иногда хочется отступить от правил, хочется с горячей. Он убил его ударом кулака в висок, а потом, для верности, крутнул обмякшую голову в сторону, с хрустом переломив шейные позвонки. Тритон умер. Оглашенный много лет назад приговор был приведен в исполнение. Запоздало и не так, как это положено по закону, но хоть так… Ревизор поднял к лицу мобильный телефон, согнул, спрятал за его корпусом раздавленный, забинтованный платком палец и прошел к двери. Прошел уже как Тритон, его походкой, с его выражением лица, с его мыслями. Он ощущал себя как копируемый им персонаж, он был раздражен, что его оторвали от дела, что тот, висящий на стене «мешок» упорствует, что хорошо бы с этим делом закончить побыстрее. Он подошел к двери и постучал в нее кулаком, потом постучал ногой. Постучал требовательно, как Тритон, потому что был Тритоном. А если бы был собой, был совершающим побег пленником, то его стук выдал бы его с головой. Никакой бы грим не помог. Еще один пинок в железо, теперь со всей силы. Уснули они там, что ли! Дверь распахнулась. — Да! — громко сказал Ревизор в «трубку» мобильного телефона. — Да… Да! Шагнул в коридор, даже не взглянув на охрану, потому что Тритон не должен был смотреть на охрану. Прикрыв телефон рукой, бросил через плечо отрепетированную фразу: — Закрой! Я скоро приду. Дверь захлопнулась. Ревизор пошел по коридору. Пошел не оглядываясь. Что вряд ли бы удалось беглецу, ежесекундно ожидающему выстрела в спину. Но что удалось Тритону. — Да, понял!.. Завернул на лестницу. Быстро поднялся на первый этаж. Здесь следовало действовать с еще большим напором. Здесь было светло, здесь пристальный взгляд выдавал его мгновенно и со всеми потрохами — с приклеенной бородой и усами, с синяками, с кровоподтеком на щеке. Теперь налево. Попал в холл. Увидел, как поднимаются навстречу какие-то фигуры. Быстро пошел к выходу. — Да!.. Понял!.. Да! Его не рассматривали, его воспринимали в целом. Пока в целом. Небольшая лестница вниз. Входная дверь. Сзади какие-то голоса. Кажется, кто-то говорит, что у него пиджак запачкан. Не обращать внимания, слушать телефон, это важнее, чем грязь. Поднять предупреждающе руку, мол, — тихо! — Да… Да… Понял… Двор. Там под навесом должна быть его машина. Его джип. Но нет никакого джипа. Нет! Обманул, гад. Обманул… Торчать посреди двора было нельзя, было невозможно. Еще секунда-другая, и они все поймут. Что должен был сделать Он в такой ситуации? Должен был потребовать машину. Как потребовать? Очень просто потребовать, сказать: «Машину!» Только как сказать? Эту фразу он не репетировал. И как ее произнести, не знает! Тогда надо не произносить, надо показать. Они поймут. Должны понять! Не отрываясь от мобильного телефона, не поворачиваясь, стоя спиной, Ревизор громко, чтобы все слышали, повторил: «Да… Понял!» И несколько раз ткнул рукой перед собой. Машина подъехала почти мгновенно. Ревизор сделал быстрый шаг, открыл заднюю дверцу и упал на сиденье. Поехали! — показал он рукой. Водитель вывел машину за ограду. Все. Кажется, спасен! — Куда едем? — спросил водитель. Ревизор ткнул рукой вперед. И увидел, как водитель внимательно рассматривает его лицо в зеркало заднего вида. Увидел, как правая рука соскользнула с рулевого колеса вниз. |