Онлайн книга «Злые стволы»
|
— Объект что-нибудь заподозрил? — Мне кажется, нет. По крайней мере по его реакции это заметно не было. Он пытался сгладить ситуацию. — Насколько серьезные повреждения получили милиционеры? — Как планировалось. Легкой и средней тяжести. У одного — гематомы. У другого рассечена губа, сломана челюсть, выбиты передние зубы. Частично утрачена работоспособность. Раны освидетельствованы и задокументированы в районном травмпункте. Подсадка ушла по основному пути отхода. На соседней улице их подобрала наша машина. «Старшина» прикрывал и страховал отход. В общем, нападавшие скрылись в неизвестном направлении. Объект был доставлен в помещение 106-го отделения милиции. — Почему вы сказали «в помещение», а не в «отделение»? — Дело в том, что оно частично закрыто… — Как так частично? — Оно закрыто на ремонт в связи с аварийным состоянием помещений. Работает только следственный отдел и некоторые административные службы. — Почему объект не поместили в нормально функционирующее отделение милиции? — Мы подумали, что, исходя из соображений секретности, лучше сузить круг людей… — Дальше! — Сразу по прибытии был проведен первичный медицинский осмотр и взяты анализы крови. — Что показали анализы? — Медики сказали, что без дополнительных обследований они точного заключения дать не могут. — Но примерно-то, примерно они сказать могут? — Установлено наличие алкоголя в крови… — Ясно, не кефира. Если он с вашими агентами трескал водку. Чтобы это понять, не надо было дырявить ему вены. Меня интересует не его вчерашнее состояние, а его общее состояние. Больной он или хитрый симулянт. — Врач говорит, что печень увеличена, но для постановки более точного диагноза необходимы более серьезные обследования… — Заладил тоже! Лови его теперь для более серьезных обследований… Ладно, продолжайте. — После проведения первичных медицинских обследований объект был помещен в камеру-одиночку. В качестве надзирателей поставлены наши люди. — Камера стационарная? — Нет, переделанная из временно пустующего служебного помещения. Но соответствующая всем требованиям… — Объект понял, что это не КПЗ? — Едва ли. Он ничего не успел рассмотреть. Кроме того, мы обеспечили соответствующие маскировочные мероприятия. Нет, он ничего не заподозрил. По крайней мере вначале. Следственные действия в отношении подозреваемого должен был вести подполковник Симонов… — Что значит должен? Он что, отказался? — Простите, вел подполковник Симонов. Но во время первых допросов подозреваемый отказался давать показания. После чего к нему были применены меры мягкого воздействия… — Жрать не давали и в сортир не водили? — Так точно. Подозреваемый был временно лишен пищи и возможности отправлять естественные потребности. — А как же он выходил из положения? В смысле потребностей? — Утром второго дня заключения он согласился давать показания и был сопровожден в туалет для персонала. — Почему не в зековский туалет? — Туалет для заключенных находится на ремонте. — И там он, как я понимаю, удовлетворил не только естественные, но и вещественные потребности? — Да. Предварительный осмотр установил, что в кабинке он вытащил из стены гвоздь, на котором помещалась бумага. — Почему он был оставлен без присмотра? — Он Не был оставлен без присмотра. Вместе с ним в туалете находились двое наших надзирателей… — Надзирателей лишить всех премиальных выплат, понизить в должности и подготовить рапорт о понижении в звании. Дальше. — Он вытащил гвоздь и спрятал его. А во время допроса, проводимого подполковником Симоновым, почувствовал себя плохо. То есть изобразил, что почувствовал себя плохо. Подполковник вызвал «Скорую помощь». В машине объект выхватил гвоздь, приставил его к шее следователя и потребовал двигаться в указанном им направлении. — Как следователь мог не распознать симуляцию? Как допустил, чтобы прибыла гражданская «неотложка», а не наши врачи? — Наверное, он растерялся. Подумал, что косвенно виновен в происшествии, не рассчитав степени давления на подозреваемого. — Он что, применял силу? — Нет, Но использовал меры психологического давления… — Странно. Очень странно. Подполковника отстранить от должности. И готовить к снятию звезды. Дайте мне его рапорт. — Его нет. Пока нет. — Почему? — Подполковник Симонов ранен и находится в реанимации. — Чем ранен? — Гвоздем. — Из того самого, который вы прошляпили, туалета? — Так точно. — Ладно. Тогда оставьте. Звезду оставьте. Готовьте документы на пенсию по состоянию здоровья. Но рапорта и объяснительные — в полном объеме, как только он выйдет из госпиталя. Проведите тщательное служебное расследование. Боюсь, здесь не все так однозначно, как представляется на первый взгляд. — Будет сделано. — Какие меры приняты к розыску беглеца? — Разосланы милицейские ориентировки. Предупреждены наши отделения на местах. Готовятся документы на объявление всероссийского розыска. — Не надо всероссийского. Если я правильно мыслю, если все это тонко спланированная игра, то он должен объявиться где-нибудь у своих ближних сослуживцев. И скорее всего у тех сослуживцев, которые не пустые. Вызовите-ка мне на спецсвязь Архангельск. — На сколько? — На немедленно! Через десять минут генерал Федоров разговаривал с Архангельском. — Что у вас? Что? Какую телеграмму? Прочитайте текст телеграммы. — «Заинтересованы вашим предложением тчк прибудем ближайшие часы осмотреть плуг тчк». — Когда пришла телеграмма? — Четыре часа назад. — Какой обратный адрес? — Адреса нет. Есть номер почтового отделения. — Какое почтовое отделение? — Железнодорожный почтамт города Рязани. — Рязани? — Да, Рязани. Вот, значит, куда направился беглец после спасения. — Добро. Продолжайте наблюдение. И готовьтесь к началу операции. — А она уже начата… — Как так начата? — Операция начата три часа назад. — Кем начата? Почему? Кто приказал? |