Онлайн книга «Настоящий полковник»
Полковник Зубанов сделал упор на профилактике возможных покушений, обеспечиваемых широко поставленной оперативной работой. Знал бы полковник, какую он яму копает. В первую очередь себе копает. Знал бы — поберегся. А впрочем, ведь знал! Не мог не знать! Информация в больших количествах, она всегда опасна. Как обоюдоострый меч. Как граната с вырванной чекой. Казалось бы, дернул кольцо, чтобы наказать виновных, а осколки, разлетаясь во все стороны, в первую очередь попали в тебя. Как информация, которая тоже не выбирает. Так что пусть не говорит потом полковник, что не догадывался о последствиях творимых им поступков. Что не знал, как опасно тревожить пчелиный улей. Все он знал! Обо всем догадывался! Просто вовремя остановиться не смог. Заигрался полковник в абсолютную, без оглядки на вышестоящих генералов, власть. И тем на собственную шею проблем наскреб… — Ну что? Что ты там еще узнал насчет моих недругов? — спросил Иван Степанович Боровицкий. — Кто там под меня новый копает? — Новых нет. Одни старые. Да и копают пока не очень чтобы активно. — Но все-таки копают? — Не без этого. — Где? — Более и активней всего под Северный рынок. Собираются перехватить грузопоток, чтобы перенаправить большую часть его на Восточный оптовый. — Кто — можешь не говорить. Здесь и так понятно, откуда и чьи уши растут. Интересно только, как собираются перенаправить? Это же не река, чтобы ее запрудой вспять поворотить. Не знаешь ничего по этому поводу? — Кое-что знаю. Вернее, почти все знаю. Для начала они сбавят цены за аренду, весы и прочее на Восточном, предложат дополнительные услуги, развернут рекламу. Ну а если не поможет… — Конечно, не поможет. Мы тоже сбавим и предоставим. Еще больше, чем они, сбавим и больше предоставим… Не выйдет у них ничего. А если не выйдет, то что? Что они тогда предпримут? — Если не помогут чисто экономические меры, они предполагают шугнуть продавцов. — Как? — Как обычно — испортят кому-нибудь партию товара, попротыкают колеса грузовиков, пару палаток сожгут, изобьют кто под руку подвернется. В худшем случае… — Еще и в худшем… Что в худшем? Убьют кого-нибудь? — Нет. Отравят пару десятков покупателей и распустят слух по городу о продаже недоброкачественных продуктов. — Вот гниды, что удумали! — Что удумали, то удумали. — Откуда все знаешь? — Из конфиденциальных источников. — Из каких? — Я же говорю — конфиденциальных. — Осведомители, значит… Фамилии, конечно, не скажешь? — Не скажу. Я свои источники не раскрываю. — Даже мне? — Кому бы то ни было. Иван Степанович слегка дернулся. Не привык он, чтобы ему отказывали в просьбах. Тем более подчиненные. — Осведомителя должен знать только один человек. И осведомитель знать одного. В этой цепочке может быть только два человека. — А оплачивать их услуги третий? То есть я. — То есть вы. — Хорошее дело! Я за свои деньги не могу узнать того, что хочу. И даже не могу узнать, сколько ты им за их услуги платишь, потому что ведомостей нет. Ну ничего не могу узнать! — Не можете. Вышестоящий начальник не должен знать фамилии осведомителя. Только кличку, — объяснил элементарные правила оперативной работы Зубанов. — Почему не может? — Начальники часто меняются. И уходят в отставку. — Я тот начальник, который не может смениться. И не может уйти в отставку! — Все равно. Правила должны быть едины для всех! — Кремень ты, полковник. — На том стоим. — Что еще? — Существенного ничего. Ничего, с чем бы я не мог справиться своими силами. — А как твои бывшие… Заикины? — Затихли братья. Как и все остальные. — Затихли, говоришь? Что-то я в эту тишину не очень верю. Затишье, оно перед бурей бывает. — Буря будет. Как не быть. Но не сейчас. Позже. — Откуда знаешь? — Знать — не знаю. А тенденцию просматриваю. Очень отчетливую тенденцию. — Куда ползем? — К войне ползем. И переделу мира. В общем, ситуация как перед Первой мировой войной. До выстрела в Сараеве. — Думаешь, будет выстрел? — Обязательно будет. Когда ситуация вызревает — стрелки непременно находятся. — Что делить будем? Войной. — Сферы влияния. — Это я без тебя знаю. Меня интересует, что конкретно делить? Чтобы пораньше встать и к пирогу первым поспеть. — В первую очередь транспорт. — Почему именно транспорт? — Исходя из сложившихся климатогеографических и экономических условий региона. — Ну-ка поясни. — Восемьдесят процентов сырья завозится в регион извне. То есть из других регионов и из-за границы. Транспортом завозится. В первую очередь железнодорожным. — А почему не другим? — Другого практически нет. Аэропорт маленький, взлетно-посадочных полос всего две. И те — ни к черту. Большие «грузовики» на них не посадить. Они просто-напросто бетон покрошат. Остаются автомобили. Но их в расчет можно тоже не принимать. Дороги плохие, узкие, без развязок. Двум большегрузам нормально не разминуться. Серьезный грузопоток по ним не пропустишь. Пупок надорвешь. — Значит, говоришь, остается только железка? — Только. Тот, кто будет держать железку, будет держать за кадык всю торговлю. Потому что хочешь — не хочешь, а товар надо привозить. Всем надо! Тот, кто подгребет под себя транспорт, будет назначать цены. Будет заказывать музыку. — Красиво мыслишь, полковник! — восхитился Хозяин. — Я этот ребус два года решал, все никак решить не мог. А ты без году неделя пришел и разом все просчитал. Молодец! Зубанов не выразил бурной радости по поводу высокой оценки его умственных способностей. Не было ничего сверхъестественного в этом, как выразился Хозяин, ребусе. На работе, на прежней работе, на настоящей работе, полковнику приходилось каждый день такие задачки решать. И не чета таким. — Добро, полковник, — сказал Иван Степанович. — Раз ты такой умный, поедешь со мной завтра на одну встречу. — Сколько охраны брать? — Нисколько не брать. Туда, куда мы поедем, охрану не допускают. За порогом оставляют. Мне завтра тебя одного довольно будет. Да и ты не столько телохранителем, сколько консультантом поедешь. Слишком ты умный, чтобы просто пистолетом размахивать. Пора тебя к более серьезным делам приспосабливать. |