
Онлайн книга «Райский сад дьявола»
![]() Хэнк посмотрел на свои часы — было без пяти двенадцать. Монька заинтересовался часами: — Редкий экземпляр… Я таких и не видел… Хэнк не смог удержаться, похвастался: — Они стоят сто шестьдесят тысяч долларов. Это кастом-мэйд Патек Филип… Монька недоуменно покрутил головой: — Не понимаю смысла в такой цене… — Они гарантируют точность хода на сто лет вперед… — засмеялся Хэнк. — А вы надеетесь проверить эту гарантию? — Монька усмехнулся. — Как вы собираетесь узнать, пришли они через век точно или все-таки сбились на минуту? — У них другой смысл, — сказал Хэнк. — Это мой постоянный неразменный аккредитив. В моей жизни никогда нельзя знать заранее, в какие я попаду обстоятельства. Но в любом месте земли и в любых ситуациях я могу ими дать взятку, или откупиться, или продать хоть за десять тысяч долларов. Это мне может стоить свободы и жизни… — Уважаю, — кивнул Монька. — Резонно. Надо будет подарить тебе еще пару таких часов. Хэнк покачал головой: — Нет смысла. В Китае вообще не дарят часов. Это звучит как «похороны»… — То есть как? — Часы дарят врагу — это угроза и намек… Их прервал Швец: — Ну, пошли, пошли быстрее. Выпивка перегреется и прокиснет… Не пьющий ничего Швец получал садо-мазохистское наслаждение, всегда провоцируя остальных на максимальную пьянку. — Вот, Хэнк, у нас был такой князь — Владимир Мономах, — объяснял он. — Он как бы отец-основатель Руси, и оставил он нам завет: «Руси есть веселие пити, не можем без этого быти». Джангиров перевел это Хэнку как мог по-английски. — Верно, — кивнул Хэнк. — Я сам читал в справочнике для военных моряков: «Доза в 600 граммов крепкого алкоголя может быть для человека смертельна». А в скобках добавлено: «Кроме русских»… Джангир успокоил: — У нас и алкогольный, и закусочный стол — интернациональный. Предлагаю начать с грузинского коктейля «ШаЛиКо». — Охотно! А что это такое? — спросил Хэнк. — Это шампанское, ликер и коньяк. «Мумм-брют», «Шартрез» и «Хеннесси» в равных пропорциях. Вкус и действие — замечательные… На огромном белом блюде с одной стороны — белужья черная икра, а на другой половине — камчатская красная. Джангир, как шпрехшталмейстер, представил: — Идеальная закуска для коктейля «ШаЛиКо» — называется «Стендаль», любимое блюдо иностранцев в России. Хэнк заметил: — Мое любимое блюдо — это шашлык из козла отпущения… Швец пообещал: — Мы вам найдем дежурного Азазела, молодого и сочного. Приготовим его на барбекю — пальчики оближешь… Выпили по первому бокалу, и прислуга поставила на столы декорированные зеленью большие куски вяленой грудинки. Джангир предложил Хэнку: — Попробуйте, господин Андерсон, у вас вряд ли можно отведать этого блюда. Называется «казы» — самый изысканный деликатес у казахов. Мне вчера прислал из Алма-Аты министр экономики… — А из кого грудинка? — полюбопытствовал Хэнк. — Кости великоваты. — Это жеребятина, молодая лошадь. По лицу Хэнка промелькнула гримаса, но Джангир успокоил его: — Не пугайтесь — это особая еда, только для избранных. Казы едят только казановы… — Что за казановы? — удивился Хэнк. — Казановы — это «казахи новые», социальный аналог новых русских. Так вот, богатые люди держат в деревнях лошадку — специально для казы, сезонного блюда, которое едят осенью или зимой. Двухлеточка, обязательно девица, непокрытая, она никогда не ходила в упряжке, не была под седлом, ее с рождения готовят к закланию. У этой лошадки счастливая сытая юность — на горных пастбищах она ест отборную траву, пьет родниковую воду и нагуливает мясу неповторимый вкус. А осенью ее ставят в темник, кормят до отвала овсом и в первый день выпавшего снега закалывают. Мясо вялят, коптят, и мы с вами сейчас отведаем его божественный вкус… Швец налил Моньке коньяка и сказал: — Ну что, друг? Как говорят наши братья украинцы — лэ-хаим! Что значит на их языке — будьмо! К Джангиру подошел охранник и что-то прошептал на ухо. Джангир встал, попросил собутыльников: — Продолжайте праздник, я должен на секунду отлучиться. В гостиной его ждал улыбающийся Вонг. — Дорогой генерал, ваше поручение выполнено. Больше Нарик вас никогда не побеспокоит… — Он застенчиво улыбнулся. Потом открыл портфель и достал из него целлофановый прозрачный пакет, в котором лежала какая-то окровавленная тряпка. — Что это? — встревожился Джангир. Вонг молча, с той же несмываемой приятной улыбкой развернул пакет, вынул окровавленную тряпку, встряхнул — Джангир решил, что это часть тонкой кожаной куртки. Присмотрелся — на ней были нарисованы церковные купола, крест в лентах и вензелях и надпись: «Смерть легавым». — Боже мой, — прошептал испуганно Джангир. — Это спина… Это кожа Нарика… — Да, — ласково подтвердил Вонг. — Это шкура оборотня… Пусть он вернется в землю таким, как его родила мать… Джангир испугался, что его вырвет — кожа была как на ребрышках казы. Только с татуировками. — Убери, убери это… — быстро сказал Джангир. — Куда-нибудь… выбрось… — Нет, — покачал головой Вонг. — Я вернусь с этой шкурой к людям Нарика — они будут присягать тебе на ней, как на иконе… — Все, все! Пошли… — заторопился Джангир. Он вывел вьета в сад, обнял его за плечи и представил гостям: — Прошу любить и жаловать, это мой старый боевой друг Вонг, партнер и товарищ… Человек, которого я чрезвычайно ценю и очень уважаю. Я многим ему обязан… Вьет, польщенный такой высокой аттестацией, церемонно поклонился всем и пожал каждому в отдельности руку. К Джангиру подошел Швец, потихоньку спросил: — Я надеюсь, что он тебе привез свежеиспеченный, еще не остывший трупик? Как именинный пирожок на обед… Джангир кивнул: — Он с ним закончил… Жалко, что так получилось, но мальчишка не оставил мне другого выхода. — Да перестань! — захохотал Швец. — Этот остолоп прожил жизнь короткую, но пламенную, как одноразовая зажигалка. Пропади он пропадом! От него всегда одни неприятности были. Я считаю, что наш вьет заслуживает больших поощрений и наград… — Надеюсь, что все будет нормально… Швец увидел, что к ним направляется Хэнк, и сразу же продолжил питейно-алкогольную агитацию: — У нас есть народная присказка: «Выпивка была и сладка, и тяжела, суслена и лакома, и пьяна, и весела до гроша последнего». |