Книга Заклинание сорок пятого калибра, страница 41 – Сергей Ковалев

Основную же массу составляли дешевые покет-буки в бумажных обложках — детективы, любовные романы и фантастика.

Кроме книг и огромного старинного кресла, в комнате имелось восемь телевизоров — самых разных, от черно-белого монстра в деревянном ящике до современного лазерного панно на стене. Все они работали одновременно, демонстрируя разные каналы и создавая монотонный шум.

Хозяин всей этой фантасмагории даже не поинтересовался, кто я такой и чего мне нужно. Когда я вошел, он, не глядя в мою сторону, поднял руку в вялом приветствии и тут же вновь уронил ее на подлокотник кресла, словно это движение лишило его последних сил. А может, и впрямь лишило. Выглядел господин Ессе не очень-то здоровым. Когда-то он явно отличался завидной мощью. Невероятно высокий — при своем далеко не малом росте я бы достал ему, пожалуй, только до ключиц. Широченные плечи, ныне обвисшие и ссутуленные, были прикрыты толстым неопрятным халатом. Могучая шея, огромные кисти рук с длинными пальцами. Лицо, напомнившее мне лица статуй индейских богов, говорило о том, что раньше этот человек был крепок не только физически — жесткое упрямство и чувство превосходства над миром читалось в нем и теперь. Но черты эти сейчас казались сглаженными равнодушием и бесконечной усталостью. Тусклые, глубоко запавшие глаза безо всякого интереса переползали с одного телевизора на другой. Длинные седые волосы пожелтели и лежали в беспорядке.

Все это я увидел и оценил в первые мгновения.

А потом знак на моей груди разогрелся и начал пульсировать. Я почувствовал, как он разрастается, опутывая мою левую руку, и мысленно завопил:

«Стой! Ты с ума сошла?!»

— Надо же… давно не виделись…

Я сначала даже не понял, что это говорит Ессе — губы его почти не шевелились, да и взгляд оставался прикованным к экранам. Голос он не повышал, и все же меня тряхнуло от исходившей от него силы. Я с запозданием перешел на теневое зрение.

Вот тут меня скрутило по-настоящему!

Комната с книгами исчезла. Я стоял посреди серой пустоши. Других цветов здесь не было. Сводящий с ума тоскливый пейзаж — ни холма, ни кустика, только растрескавшийся такыр до самого горизонта да редкие серые травинки, пробивающиеся из глубоких трещин. На сером небе — ни облака, но и солнца нет. Ветер треплет лохмотья хитона и перья огромных, устало распластанных по земле крыльев существа, глыбой возвышающегося передо мной.

— Блин… Ангел?!

Бледный лик повернулся-таки в мою сторону, и пылающие глаза уставились на меня, как мне показалось, с насмешкой. Это сразу привело меня в чувство. Не терплю, когда надо мной насмехаются. Даже всякие сверхъестественные типы.

Но теневое зрение я все-таки пригасил — вид настоящего ангела для меня оказался слишком тяжелым зрелищем.

Моя левая рука, покрывшаяся вязью сложной татуировки и превратившаяся в женскую, тянулась к Самуилу растопыренной ладонью.

— Успокойся, Ножницы! — пророкотал тот, вновь отворачиваясь к телевизорам. — Я тебе не враг. Да и не в твоей власти причинить мне хоть какой-то вред.

Как ни странно, рука сразу вернулась в нормальное состояние. Я почувствовал, что Хайша во мне дрожит от страха. Ничего себе…

Самуил протянул длинную, как мачта, руку и извлек откуда-то из книжных завалов бутыль коньяка. Надолго присосался к горлышку, разом ополовинив содержимое. Протянул мне.

Я отрицательно помотал головой.

— Брезгуешь пить после ангела? — удивился Самуил.

— Ты какой-то неправильный ангел! — убежденно возразил я. — Но вообще-то я на колесах. Не хочу лишних проблем.

— Много ты в ангелах понимаешь, — хохотнул Самуил, пряча бутылку. — Ну спрашивай.

— Да я уж сомневаюсь теперь, — почесал я в затылке, — Какой смысл? Ты же и сам вроде как должен знать и все мои вопросы, и все ответы на них.

— Знаю, конечно, — усмехнулся ангел. — Я почти все знаю. Например, то, что ты проживешь долгую и нелепую жизнь, а умрешь…

— Эй, стой! — завопил я, для верности затыкая уши пальцами. — Офигел? Зачем ты мне это рассказываешь? Я тебя не просил!

Ангел снова усмехнулся:

— Вот видишь. Если ты все узнаешь заранее, тебе неинтересно будет жить. Я тебе не враг, так что сам выбирай, о чем спрашивать.

Вот дерьмо! Но он прав. Какой смысл заглядывать в конец книги? После этого ее останется только выбросить. Хотя среди моих знакомых есть и такие, которые любят заранее знать, чем все закончится. Но для меня всезнание было бы настоящим кошмаром!

Я посмотрел на ангела с некоторой жалостью.

— Я привык, — произнес Самуил. — Но ты угадал верно.

— Поэтому ты и читаешь это? — Я обвел рукой кучи книг.

— Разумеется. Сам понимаешь, для меня ваши раритеты значат не больше, чем эта макулатура. Сенсорный голод она удовлетворяет не хуже и не лучше.

— Но ты же вроде коллекционер?

— Надо ведь как-то зарабатывать, — пожал плечами ангел.

— А… а разве тебе не положено… ну… типа пожизненное содержание там?

— Как видишь, я здесь, а не там, — проворчал ангел. — Мне ничего не положено. Я — серый.

— В каком смысле? — Я сразу вспомнил бесцветную равнину в Тени.

— Я из тех ангелов, которые не пошли за Люцифером. Но и не остались с Создателем. Мы были согласны с повстанцами, но сочли невозможным сражаться с собственными братьями. Теперь нам нет пути ни вверх, ни вниз. Вот и болтаемся тут, как Архимед в ванной.

— Понятно. — Я не стал уточнять подробности. И даже мысли такой не возникло, хоть обычно я и любопытен без меры. Но относительно этой древней истории у меня было четкое ощущение, что подробностей я знать не хочу. — Значит, ты на самообеспечении? Но книги-то где?

— Старое барахло в подвале.

— Да там же крысы!

— Я как-никак ангел! — с пафосом возразил Самуил. — В состоянии защитить книги от крыс!.. Думаешь, зачем мне столько кошек?

— М-да… Слушай, а книг, раньше принадлежавших роду Орлова, у тебя случайно нет?

— Орлова? А, ты про этого Орлова! Нет, разумеется. Ты ведь и сам догадался уже?

— Хм. Значит, я прав… Но завещание Брюса, про которое он говорил, существует?

— Существует. Ты уже сегодня вечером имеешь шанс узнать, кто его продавал и кто выкупил.

— Сведешь меня с маклером, продавшим завещание?

— Могу. Но это тебе не поможет. Он не ответит на твои вопросы, поскольку связан обещанием и очень боится его нарушить. Человек, который выставил завещание на продажу, здорово запугал его. Но, если хочешь, я сразу назову имя этого человека.

— У меня есть шанс узнать самому?

— Ты уже знаешь всех главных действующих лиц. Слушай и смотри внимательно — вот и все, что требуется.