Книга Искушение временем. Книга 1. Не ангел, страница 134 – Пенни Винченци

— Знаю. — Селия улыбнулась, слегка оттолкнув его.

Она все еще не могла прийти в себя. Лишь недавно она двигалась вперед и вперед, думая, что этому не будет конца, вздымаясь все выше и выше, паря и стремглав падая вниз, почти в покой, и снова восходила с криком, громким криком победы и радости, и, едва ее тело охватывал восторг, приникала к его плоти, придавала ей форму и наконец отпускала гигантским взрывным потоком. А потом, когда его плоть утопала в ней, она снова возвращалась, потрясенная и удивленная этим, и слышала, как сквозь неистовство исторгает другой звук — рык, примитивный, как само наслаждение.

— Не уходи, — повторил он, — побудь еще. Побудь со мной, любимая моя. Возлюбленная.

— Себастьян, я не могу. Мне пора.

Именно тогда он заявил, что им необходимо больше времени проводить вместе.

Это стало наваждением: как, когда, где. Лучше ночь, предложил он, целая ночь. Вместе лежать, вместе спать. А потом день, сказала она, чтобы разговаривать, думать, гулять, есть вместе.

— Может быть, у твоей матери? Я был бы рад познакомиться с ней. По рассказам, это просто удивительная женщина.

— Она не позволит.

— Я думал, она не против.

— Она не против романа. Секса. Но не привязанности и не любви.

— Тогда это не годится. Я тебя люблю, Селия. — (Она промолчала, все еще не решаясь признаться в ответном чувстве.) — А почему бы тебе не уехать на какую-нибудь литературную конференцию?

— Оливер сразу поймет, что это ложь. Будь такая конференция на самом деле, ему бы тоже захотелось в ней участвовать.

— А приглашение где-нибудь выступить?

— И об этом он знал бы. Я вот что подумала…

— Да?

— У меня есть сестра. Она живет в Шотландии. Я могла бы сказать, что собираюсь навестить ее. Она бы поняла.

— Годится. Очень даже неплохо.

— Но…

— Что «но»?

— Все равно страшно рискованно.

— А здесь, надо полагать, не рискованно? — рассмеялся Себастьян. — В миле от твоего мужа?

— Да, действительно. — Она тоже рассмеялась и начала выбираться из постели. — Как глупо.

— Я люблю тебя, Селия. Скажи, что ты любишь меня.

— Я… не могу.

— Почему? А, понятно. Ты этого боишься, да? Почему?

Селия поцеловала его и, не говоря ни слова, исчезла в ванной.

— Я поговорю с сестрой, — пообещала она, снова целуя его на прощание.

Каролина изумилась:

— Конечно приезжайте. Я все гадала, сколько ты продержишься. Милый старина Оливер. Значит, он теперь лишь тень того, каким был прежде?

Неожиданно для себя Селия встала на защиту мужа:

— По-моему, он все-таки немного больше, Каролина.

— Рада слышать это. Во всяком случае, ты мне просто скажи, когда вы приедете и что мне сделать. Господи, а ведь, кажется, только вчера ты была так шокирована, когда я рассказала тебе о маме и Джордже Пейджете.

Селия ничего не ответила, только вздохнула.

— Может, поедем в первую неделю марта? — предложила она Себастьяну. — Или… — И голос ее угас.

— Превосходно. Что такое?

— Я… вдруг подумала о выходных.

— И что же?

— Ты же знаешь. Выходные у тебя для… для Суффолка, я вспомнила.

— Чепуха. Выходные у меня для любви.

— Не говори так, — сказала она с безнадежностью в голосе.

— Почему?

— Потому что… ну, потому что я… Ну же, Себастьян, не притворяйся глупым. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Нет, милая, не понимаю. Что-то очень болезненное для тебя?

— Да, — очень тихо ответила Селия, — я знаю, как это нелепо, ведь тебе приходится думать об Оливере… и… и…

— Я мобилизую всю свою эмоциональную энергию, чтобы не думать о нем, — сказал Себастьян, целуя ее с довольно грустным выражением лица. — Что касается Миллисент, я, честное слово, уже и не помню, когда мы в последний раз были близки.

— А… понятно, — кивнула она.

День вдруг стал ярче, комната — теплее.

— Вот мы почти и приехали! — возбужденно крикнула Барти. — Посмотри, вон указатель на Эшингем. Ты как, мам, в порядке? Ты такая бледная.

— Все хорошо, — заверила ее Сильвия. Она говорила с трудом: отчаянное усилие, предпринятое ею в течение последнего часа, чтобы не кашлять и сдерживать тошноту, далось ей слишком тяжело. Ее мутило, и она едва стояла на ногах. — Я в полном порядке, — стараясь улыбнуться, убежденно повторила она.

— Ну ладно. Ах, как же приятно снова здесь оказаться!

В тот день Барти и Селия заехали за Сильвией на Лайн-стрит очень рано. За рулем громадного автомобиля сидел новый шофер, ослепительно красивый молодой человек по имени Дэниелз. Барти, которая любила Трумэна и искренне горевала, узнав о его гибели на фронте, тем не менее быстро привыкла к Дэниелзу, который вел себя с нею немного дерзко и, когда Селии не было поблизости, называл ее «миледи Миллер».

Настроение у Барти было приподнятое: тетя Селия, по достоинству оценив успехи воспитанницы в школе и не без причин питая честолюбивые замыслы на ее счет, поместила ее в Сент-Ползскул [30] для девочек. Экзамены Барти сдала блестяще.

— Барти! — воскликнула Селия за завтраком, пробегая глазами письмо. — Ты получила стипендию для школьников. Так держать. Это большое достижение.

От волнения Барти не могла поверить этому, захотела сама взглянуть на письмо — и вот оно, подтверждение:

Нам приятно сообщить Вам, что работа Барбары Миллер по английскому языку демонстрирует высокий уровень подготовки, в результате чего мы сочли возможным присудить ей одну из стипендий нашей школы. Мы ждем ее в сентябре и надеемся, что она будет успешно учиться и, пройдя соответствующую подготовку, сможет продолжать свое образование.

«Продолжать образование»: Барти знала, что́ это значило. Университет. Она зажмурилась — настолько была взволнована.

Когда она ходила сдавать экзамены, ей очень понравилась школа, понравились здания, сама атмосфера, штат учителей, который, похоже, не был в такой степени озабочен светскими манерами, как в школе мисс Вулф. Барти уже приготовилась к тому, что и здесь ее будут преследовать привычные проблемы, но, к ее удивлению, главная наставница пояснила тете Селии, что в их школе учатся девочки самого разного происхождения.

— Мы признаем единственную элитарность, леди Селия, — сказала она, — интеллектуальную.