Онлайн книга «Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37»
|
Та испуганно кивнула. Сергей Станиславович сохранял завидное спокойствие. Александр Вячеславович не очень понимал, что происходит, но раз двое присутствующих в приёмном покое заведующих отделениями не видят, судя по выражению лиц, ничего необыкновенного в том, что роженица колотит себя кулаками по животу, то и его дело маленькое: стоять, наблюдать, исполнять «куда пошлют». – Светлана Николаевна, Игорь Моисеевич, познакомьтесь, это Татьяна Георгиевна Мальцева, заведующая отделением обсервации, – тоном, более уместным на светском рауте, представил Родин коллегу своим клиентам. – И Александр Вячеславович Денисов, врач акушер-гинеколог, – добавил он так же вежливо, и субординацию соблюдя, и молодого доктора без лишней надобности не ткнув носом в его подвешенное состояние. Потому как врач-интерн – это уже не студент, но ещё и не врач. Но мало кто из «старослужащих» коллег упускает случай лишний раз публично скомандовать молодому: «Место!» Медицина – она сродни армии. Портянки, что правда, стирать не заставляют, но за пивом послать могут как с добрым утром. – Татьяна Георгиевна, это Светлана Николаевна и Игорь Моисеевич Лазаревы – биологические родители. – Надо же, Моисеевич! – ехидно брякнула санитарка. И тут же следом удивлённо переспросила: – Какие родители?! – А-а-а… – понимающе протянула акушерка и села, наконец, на стул. – И Юлия Степанова, суррогатная мать, – продолжил Родин, оставив без ответа вопрос Зинаиды Тимофеевны. – Я тебе потом расскажу! – осадила санитарку акушерка. Та, явно обидевшись, схватилась за ведро и пошла им греметь, ворча себе под нос что-то явно не слишком печатное. – Юлия Андреевна! – рявкнула суррогатная мать и снова скорчилась от схваточной боли. – Юлия Андреевна, вы явно аггравируете, – ласково обратился к ней заведующий патологией. – Или, говоря проще, переигрываете… – Я вас предупреждал! – строго посмотрел он на биологических родителей. – Вы не передумали? Те отрицательно замотали головами. – А-а-а!!! Да что вы с ними разговариваете?! Делайте что-нибудь! Ублюдок – их, а больно – мне! – Юлия Андреевна, если вы будете вести себя подобным образом, я немедленно дам вам наркоз и прооперирую! – Не надо меня оперировать! Что же мне потом из-за них, – злобно сверкнула она глазами в биологических родителей, – своего рожать тоже кесаревым?! Своего настоящего первого ребёнка! Интерн Денисов с удивлением посмотрел на Мальцеву. Та махнула рукой, мол, подробности потом. И едва удержала себя от жеста, понятного на всех языках – покрутить пальцем у виска. – Переводите на второй этаж в семейный родзал, – сказала Татьяна Георгиевна акушерке. – Показания к обсервации? – уточнила та. – Кольпит! – поспешно выступил Сергей Станиславович. – И биологических родителей переоденьте. Они будут присутствовать. У них все справки имеются. – Будут присутствовать?! – чуть не хором воскликнули акушерка приёмного и врач-интерн. – А, я поняла! – радостно загремела шваброй из предбанника санитарка. – Биологические родители и суррогатная мать, я видала передачу по телевизору, там тёлки эти были, которых за деньги оплодотворяют, а они… – Тимофеевна, мы все знаем, что ты у нас очень сообразительная! – Татьяна Георгиевна вытолкала санитарку обратно в предбанник. – Сергей Станиславович, если я вам больше не нужна, я пойду обратно в ординаторскую, у меня очень много работы! Да, очень много работы. Забирайте с собой Александра Вячеславовича и… И не разнесите мне семейный родзал! Ровно через полчаса мрачный как туча Родин притащился в ординаторскую обсервационного отделения. В одной руке у него была история родов, в другой – бутылка коньяка. – Я так, с кофе… Не напиваться, – он поставил бутылку на подоконник. – Хотя очень хочется, – он вздохнул. – Видал я идиотов, но таких… – Всё в порядке? – номинально-сдержанно поинтересовалась Татьяна Георгиевна, взяв следующую историю из высившейся перед нею кипы. – Первый период в самом начале, – уныло вздохнул Родин. – Я надеялся, что она поступит на дородовую подготовку, я отправлю этих кретинов домой, а сам… Так она рожать завелась. И теперь я их не то что отправить куда-то – с места сдвинуть не могу! Татьяна Георгиевна никак не реагировала на тексты Родина. – Намекаете на побыть в одиночестве? Не получится! – расхохотался Сергей Станиславович. – Ночные бдения в ординаторской существуют не для одиночества. Для одиночества, милая моя коллега, существуют наши тоскливые холостяцкие квартиры, в которые мы стараемся пореже попадать. Ну, то есть так складываются обстоятельства, что мы туда редко попадаем! – и он снова мрачно заухал. Мрачность заведующему патологией совершенно не шла. Слишком он был для мрачности рыжий, и жизнерадостный, и… – И вы думаете «Родин бабла срубить хочет, а я-то тут причём? Что ему ещё от меня надо, кроме любезно предоставленного семейного родзала в обход санэпидправил?» Татьяна Георгиевна положила историю обратно в кипу и посмотрела на Сергея Станиславовича с улыбкой. Ей импонировала его несколько с виду разгильдяйская и панибратская откровенность. – Давайте уже свой кофе с коньяком. – Вот-вот. Вот это правильно! – Родин засуетился, налаживая кофеварку. – Были у меня всякие. И такие, и эдакие. Они и у вас, уверен, были. – Я не занимаюсь репродуктологией. Но были всякие, – улыбнулась она. – И ничего я не думаю, Сергей Станиславович. Все бабла хотят срубить. Раз уж заработать невозможно. А у вас ещё и трое детей… – Да, – каким-то своим мыслям растерянно ответил Родин. – Нет! – воскликнул он уже с совсем другой интонацией, горячо. – Есть у меня баба. – Я в этом не сомневаюсь! – иронично вставила Мальцева. – Да нет! Не в том смысле, что у меня бабы нет, хотя лучше бы не было, а в том смысле, что есть у меня баба – профессиональная суррогатная мамаша. Опытный гестационный курьер. В дверь ординаторской постучали. – Да! – отозвалась Мальцева. Вошёл интерн Денисов. – Сергей Станиславович, биологические родители вас зовут. – Зачем? – Юленьке больно! – скопировал он манеру Игоря Моисеевича, потешно воздев руки. – Перетопчутся! – резко бросил Родин. – Там Вера Антоновна есть. Если что-то действительно серьёзное, она меня сама мухой вызовет. Пока я кофе с коньяком не выпью, никуда не… Интерн, вы знаете, как Всемирная организация здравоохранения рекомендует называть суррогатных матерей? – «Няня на срок вынашивания» или «гестационный курьер». – Молодец, садись, пять. В смысле – будешь с нами кофе пить с коньяком. Если вы не возражаете, Татьяна Георгиевна? – Не возражаю. |