Онлайн книга «Когда рассеется туман»
Я жду, пока Биг Бен не отобьет половину шестого, потом, для ровного счета, еще четверть часа. После тощей пары никто уже не входит в театр. Я успела отдышаться и, потеряв надежду, сижу на ступенях. Сегодня я не увижу Альфреда. Мне игриво подмигивает дворник, и я понимаю, что пора уходить. Закутываюсь в шаль, поправляю шляпку и отправляюсь обратно — в дом номер семнадцать. Я напишу Альфреду. Объясню, что случилось. Про Ханну и миссис Тиббит. Я даже могу рассказать ему всю правду про Эммелин и Филиппа, про их скандальную связь. Несмотря на все слова о феодальном обществе и эксплуатации, Альфред сможет меня понять. Или не сможет? * * * Ханна рассказала Тедди про Эммелин, и он страшно разозлился. Худшего времени и выбрать невозможно, кричит он: они с отцом на пороге объединения с банком Бриггса! Скоро станут крупнейшим банковским синдикатом Лондона! Или всего мира. А если хоть слово об этой грязи просочится в прессу, она похоронит и его, Тедди, и отца, и все на свете! Ханна кивает и извиняется, напоминает Тедди, что Эммелин еще почти ребенок — наивный и легковерный. Что она повзрослеет и изменится. Тедди ворчит. В те дни он вообще все время ворчит. Проводит рукой по темным седеющим волосам. За Эммелин нет никакого присмотра, заявляет он, вот в чем беда. Дети, которые растут без надзора, вырастают распущенными. Ханна напоминает ему, что они с Эммелин выросли в одном доме, Тедди только хмыкает. У него нет времени на дальнейшие разговоры, он уходит в клуб. Поэтому он требует у Ханны адрес режиссера и велит ей впредь ничего не скрывать от мужа. Что это еще за секреты между женатыми людьми? * * * На следующее утро, когда я навожу порядок на туалетном столике Ханны, я нахожу записку со своим именем. Она оставила ее для меня; видимо, положила сюда после того, как оделась. Я разворачиваю листок бумаги. Пальцы дрожат. Отчего? Не от страха, нет, и не из-за плохого предчувствия. От ожидания, предвкушения сюрприза. Однако — вот беда! — записка не на английском. Листок испещрен закорючками, полосками, точками, они выписаны аккуратно и в строгом порядке. Стенография, понимаю я. Такие же закорючки я видела в книгах, когда убиралась у Ханны в спальне еще в Ривертоне, много лет назад. Она оставила мне зашифрованное письмо, которое я не могу прочесть. Я ношу его с собой целый день, пока чищу, шью, штопаю. И хотя работа привычная, я никак не могу на ней сосредоточиться. Голова занята мыслями о записке, о том, что же в ней говорится и как это прочитать. Я даже ищу учебники, чтобы расшифровать текст — вдруг Ханна привезла их из Ривертона? — и ничего не нахожу. Через несколько дней, когда я убираю посуду, Ханна наклоняется ко мне и спрашивает: — Ты нашла записку? Я говорю, что нашла, и мне становится дурно, когда Ханна шепчет: — Наш секрет, — и улыбается. Первая улыбка за долгое время. Теперь я знаю, что это важно, это секрет, а я — единственный человек, которому она может доверять. Придется или признаться или найти возможность прочесть записку. Разумеется, я выбираю второе: ведь мне еще никогда не писали послание с помощью тайного шифра. * * * Несколько дней спустя меня осеняет. Я достаю из-под кровати «Возвращение Шерлока Холмса», открываю на нужной странице. Здесь, между двумя любимыми рассказами, хранится мой секретный архив. Среди старых писем Альфреда я нахожу листок из блокнота, засунутый сюда около года назад. Хорошо, что я с тех пор его не выкинула — хранила не потому, что на нем ее адрес, а потому что он написан его рукой. Раньше я иногда доставала листок, смотрела на него, даже нюхала. Вспоминала день, когда Альфред отдал его мне. Однако уже несколько месяцев — с тех пор, как Альфред начал писать мне длинные прочувствованные письма, — я ничего такого не делаю. А сейчас мне нужен именно адрес. Адрес Люси Старлинг. Я так и не сходила к ней в гости, да и не собиралась. У меня было достаточно работы, а свободное время я проводила за книгой или за письмом Альфреду. Кроме того, я никак не могла забыть ту мгновенную вспышку ревности — смешную и все-таки неприятную — когда Альфред, вечером, в тумане, назвал мисс Старлинг по имени. Дойдя до ее дома, я начинаю колебаться. Правильно ли я делаю? А вдруг она здесь больше не живет? Может быть, надо было надеть второе, парадное платье? Мне открывает пожилая женщина. Я и рада, и разочарована. — Простите, — говорю я. — Я ищу одну даму. — Ну? — произносит женщина. — Старую знакомую. — Как звать? — Мисс Старлинг, — отвечаю я, хотя это вовсе не ее дело. — Люси Старлинг. Киваю в знак прощания и поворачиваюсь, чтобы идти, и тут она говорит: — Второй этаж. Вторая дверь налево. Выходит, это хозяйка. Она смотрит, как я поднимаюсь по застеленной красным ковром лестнице. Я уже не вижу ее, но чувствую ее взгляд. А может быть, и нет, может быть, просто детективов перечитала. Иду по коридору. Здесь темно. Единственное окно на лестничной клетке почернело от пыли. Вторая дверь налево. Стучусь. За дверью кто-то скребется, значит, мисс Старлинг дома. Я затаиваю дыхание. Дверь открывается. Люси все такая же, какой я ее помню. Она смотрит на меня. Моргает. — Я вас слушаю. Мы знакомы? А хозяйка все следит. Поднялась на несколько ступенек и глядит мне в спину. Я нервно оглядываюсь на нее, снова поворачиваюсь к мисс Старлинг. — Меня зовут Грейс. Грейс Ривз. Мы с вами вместе работали, в Ривертоне. Лицо ее светлеет. — Ну конечно, Грейс. Я очень рада вас видеть. Все тот же бесцветный голос, за который ее так не любили слуги. Люси улыбается, отходит в сторону и приглашает меня в квартиру. Я как-то и не сообразила, что мне придется к ней заходить. Я вообще про нее вспомнила случайно. Мисс Старлинг стоит в малюсенькой гостиной и ждет, когда я присяду, чтобы сделать то же самое. Потом предлагает мне чаю, отказываться неудобно. Когда она исчезает, по-видимому, в кухне, я оглядываю комнату. Здесь светлей, чем на лестнице, окна, да и вся квартира, чисто вымыты. Скромно, но опрятно. Люси возвращается с подносом. Чайник, сахарница, две чашки. — Какой приятный сюрприз, — говорит она. В глазах — невысказанный вопрос. — Я пришла попросить вас об одолжении. Она кивает. — Каком же? — Вы знаете стенографию? — Конечно, — слегка хмурится она. — Питмана и Грегга. У меня еще есть возможность встать и уйти. Сказать ей, что я ошиблась, отставить чашку и выйти за дверь. Сбежать по лестнице, выскочить на улицу и больше никогда не возвращаться. И никогда не узнать, что написала Ханна. |