Онлайн книга «Не оставляй меня одного»
|
Иногда Пэн одалживал у эсквайра мухобойку и целый день носился как угорелый между тремя столами. Мухи надоедали ему своей глупой болтовней. Посудите сами, у кого хватит терпения выслушивать целый день подобные глупости: Говорила мухе муха: «Нет у вас, соседка, слуха. Всем известно, извините, Что фальшиво вы жужжите. Вам, наверно, в детстве, муха, Наступил медведь на ухо». Отвечала мухе муха: «Постыдились бы вы, муха, Врать, какая вам охота? Я всю жизнь жужжу по нотам. У меня средь прочих мух С детства абсолютный слух». Но сказала мухе муха: «Слушать вас такая мука! Продолжать не стоит спор, Не возьмут вас даже в хор. Каждой жужелице ясно, Что жужжите вы ужасно». Тут вмешался майский жук «Кто здесь искажает звук? От подобнейшего вздора Вянут даже МУХОморы. Это просто стыд и срам. Я скажу обеим вам, Обижайтесь, коль хотите, Но противно вы жужжите!»  Однажды, когда Трикитак охотился за надоедливыми мухами, звякнул колокольчик у двери. Пэн вышел на крыльцо и увидел мальчика рыжего, веснушчатого, лохматого, исцарапанного — славного мальчика, из тех, кого зовут обычно Джонни. — Тебе чего, муха? — спросил его Пэн, размахивая мухобойкой. — Могу ли я видеть господина директора, сэр? — спросил вероятный Джонни. — Я доложу, — сказал Трикитак и исчез за дверью. В комнате он снял с гвоздя канотье и, прежде чем надеть на голову, смахнул им со стола полчища убитых мух. Потом он уселся под табличкой «Директор» и крикнул: — Входи, эй, Джонни! Мальчик просунул в дверь лохматую рыжую голову. — Тебя ведь Джонни зовут, не так ли? — спросил Пэн. — Нет, господин директор, — сказал мальчишка, подходя к столу. — Это раньше меня звали Джонни, а теперь меня зовут МАЛЬЧИККОТОРЫЙЛЮБИТСТОЯТЬВУГЛУИДЛЯЭТОГОСПЕЦИАЛЬНОБЕЗОБРАЗНИЧАЕТ. — Любопытно, — сказал Трикитак. — Это любопытно. А зачем ты пришел? — Понимаете, сэр, — начал мальчик и вдруг расплакался: — Биг — мыл — бр-будь-дрр-мрал-драл — … у-у-у… — Постой-постой, — растерялся Пэн, который очень боялся плачущих детей. — Ты давай… по-человечески… И он достал из кармана свой любимый носовой платок с нарисованной на нем знаменитой шахматной партией «Белые начинают и дают мат в три хода». Пэн достал этот редкостный носовой платок и, схватив бывшего Джонни за конопатый нос, заставил его высморкаться. — Понимаете, сэр, — сказал мальчик, — пропал мой Биг. Вы не представляете, сэр, какая это была собака! — Собака?! — вскричал Трикитак. — Пропала собака?! Он очень разволновался, потому что: Пэн Трикитак любил собак. Известно это всем. А кошек всяких и мышей Он не любил совсем. Пэн Трикитак любил собак, И все они, похоже, Его любили тоже. Вот потому-то Пэн принял это событие близко к сердцу, совсем БЛИЗКО К СЕРДЦУ — в левый карман жилетки. — Давай по порядку! — велел он. — Давно-давно, позавчера, к нам из деревни приехала бабушка, — начал рассказывать мальчик, — и сразу все стало шиворот-навыворот. Туда не ходи, это не трогай, там не бегай… В доме поселились какие-то СТЫД и СРАМ… — А, знаю-знаю, — заметил Пэн, — я знаком был с ними в детстве, Стыд и Срам — занятные ребята, передай им, пожалуйста, привет. — А сегодня Биг съел шнурки от моих ботинок и разгрыз бабушкину горжетку. Он это сделал не нарочно, а она его вы-ы-гнала… — И Джонни заплакал. — Пропал мой Биг! Если б вы знали, сэр, какая это была собака! — Да, судя по всему, это была собака из ряда вон выходящая. — ИЗ РЯДА ВОН ВЫБЕГАЮЩАЯ! — поправил Джонни Трикитака. — Первым делом, — сказал Пэн, — ты должен написать мне заявление, что у тебя пропала собака. Иди сюда! — Пэн поднялся из-за стола под надписью «Директор» и пересел за стол «Прием находок и заявлений». — Вот бумага, вот карандаш. Пиши: «Директору стола находок мистеру Пэну Трикитаку от девятого сего месяца насчет пропащей собаки ЗАЯВЛЕНИЕ Прошу найти точка. Звали БИГ точка. Очень хорошая точка. Из ряда вон выбегающая подпись Джонни». — Написал? — спросил он. — Написал, — ответил МАЛЬЧИККОТОРЫЙЛЮБИТСТОЯТЬВУГЛУИДЛЯЭТОГОСПЕЦИАЛЬНОБЕЗОБРАЗНИЧАЕТ. Вот это заявление:  — Очень хорошо, — сказал Пэн, прочитав. — Только собак ты рисовать не умеешь. Это не собака, а свинья какая-то. Он положил заявление в синюю папку «Дело № ___», подумал и сказал: — Кажется, мне как директору необходимо направить сотрудника Трикитака в командировку по делу о пропавшей собаке Биге… Подожди-ка, Джонни, я только выпишу мне командировку. Тетя Тротти всегда говорила, что у меня КОМАНДИРСКИЕ наклонности. — И он, сев за стол «Директор», резво застрочил что-то по бумаге, на ходу объясняя Джонни: — Понимаешь, я должен потом отчитаться перед собой о командировке. Ты же слышал, в таких случаях говорят: ДАТЬ СЕБЕ ОТЧЕТ. Трикитак и Джонни вышли на улицу. — Дело в том, — сказал Пэн, надевая канотье, — что мы отправляемся в командировку к моему большому другу и соседу эсквайру Смиту. Он обязательно посоветует нам, как быть. Он просто мастер ДЕЛО ДЕЛАТЬ. — А далеко эта КОМАНДИРОВКА? — спросил Джонни. — Совершенно близко! — успокоил его Трикитак. — Я давно хочу навестить Смита, да все РУКИ НЕ ДОХОДЯТ… — Так пойдем ногами! — предложил Джонни. И они пошли. Их обгоняли кебы и прохожие с собаками, с большими собаками и маленькими, с самыми разными собаками, но беда в том, что среди них не было ни одного Бига. Наконец Трикитак сказал: — Видишь дом из красного кирпича под зеленой крышей? Это мой дом. А рядом, за тем большущим забором, — дом эсквайра Смита. Трикитак и Джонни долго стучали в калитку, но им никто не открывал. Тогда МАЛЬЧИККОТОРЫЙЛЮБИТСТОЯТЬВУГЛУИДЛЯЭТОГОСПЕЦИАЛЬНОБЕЗОБРАЗНИЧАЕТ перелез через забор и открыл калитку. Трикитак подошел к дому, постучал в окно и сказал: — Смит, дружище, ведь вы здесь, почему же вы не открываете? |