Онлайн книга «Последний самурай»
|
Я его плохо описал или вообще забыл. Он, в общем, был прав, со временем становилось скучно, но, с другой стороны, вообще-то, было не важно, что именно он говорит. Видно было, что он способен в человеке, видевшем в четыре года, как всех мужчин в его семье выстроили и пристрелили, а всех женщин изнасиловали и пристрелили, пробудить желание играть в шахматы. Когда ты с ним, хотелось и дальше быть с ним, что бы он ни говорил. Если ты шутил, а он смеялся, хотелось десять раз пройтись колесом. Я хотел, чтобы он был рядом десять лет или хотя бы пять, пусть он даже из тех родителей, которые ставят рамки, пусть даже трудно вообразить, как жизнь с ним допускает изучение греческого в разумном возрасте, пусть даже мальчик и девочка наверняка смотрят «Улицу Сезам», а он, наверное, считает, что это примерно их уровень. И я подумал: А вдруг он расхочет? Потом я подумал: А вдруг Сибилла рассказала Маленькому Принцу, что же она хочет забыть? Когда я спрашивал, она всегда отвечала Да не важно или Ну, вообще-то, непонятно, на что я жалуюсь, меня же все-таки не пытали. Хоть об этом мне хватило ума не поминать. Я подумал: Я хочу, чтоб он попробовал все преодолеть, чтоб я и дальше с ним виделся. Я подумал, что хотеть такого — слабость и трусость, и слабость и трусость — хотеть, чтобы Маленький Принц сказал подожди еще немножко, а раз я слабак и трус, значит я и впрямь сын своего отца. Но я не мог сказать давай, вперед. Я сказал Может, дадите шанс Оскару Уайльду? Он сказал Что? Я сказал Можем посмотреть «Как важно быть серьезным». Я сбегаю в «Блокбастер» и возьму. Он сказал Да ладно. Потом сказал Ну ладно. Я вышел через переднюю дверь. Карточка видеопроката жила у меня в кармане, потому что Сибилла вечно все теряет, и у меня было £ 1,50. Я бегом бежал до самого «Блокбастера» — мало ли, вдруг бы он решил выпить таблетки до моего возвращения. В зале «Блокбастера» все было иначе, не как в том, куда ходили мы, и я не сразу нашел кассету. У них были «Семь самураев», но там столько народу твердит, что лучше смерть, чем неминуемое горе, что я решил не рисковать. У них был «Эйс Вентура: Розыск домашних животных» [146] , который я давно хотел посмотреть, а Сибилла отказывалась брать; я, впрочем, подозревал, что «Эйс Вентура» будет не так действен, как Уайлд. Наконец я его нашел. Пришлось долго спорить с девицей на кассе, потому что у нас карта другого отделения. Я сказал Прошу вас. Мне она очень нужна. Это вопрос жизни и смерти. Она сказала Не перебарщивай. Я сказал Нет правда это для человека который хочет покончить с собой его держали в заложниках и пытали и его это мучает и я подумал что вдруг ну вдруг «Как важно быть серьезным» поможет потому что когда моя мать грустит Уайльд ее утешает. Она сказала Правда, что ли? Я сказал Ну, нет, неправда, это моей сестре, она сдает экзамены повышенного, и там всегда просят сравнить пьесу с фильмом, а она никогда не видела фильм. У нас папа безработный, она вкалывает на полставки, у нее вечно времени нет, а экзамен завтра, и, если она плохо сдаст, ей не хватит балла на университет, потому что у нее лучше всего английский, а с французским и социологией она уже опоздала. Согласно последнему опросу «Индепендент», все больше работодателей хотят сотрудников с университетским дипломом. Она сказала В третий раз тебе повезет Я сказал Ну, вообще-то, это для моих младших братьев. Они сиамские близнецы, с рождения неразделимы, всегда всё делали вместе. Один что-то сделал, и другому тоже надо, но, к сожалению, у них так расположены головы, что они не могут одновременно смотреть в телевизор. Мы пытались зеркало ставить, но тот, кто перед зеркалом, вечно жаловался. Пособия по инвалидности от щедрого правительства хватило на лишний телевизор и видак, на одну-единственную кассету с «Аладдином» и полотенце. Однажды по Би-би-си показывали «Как важно быть серьезным», классическую экранизацию с Редгрейвом и Денисоном [147] ; оба близнеца завороженно смотрели. Увы, у матери не было двух пустых видеокассет — предвидя конфликты, она вообще не стала записывать! Не помогло — раз увидев, они захотели посмотреть снова, а когда два сиамских близнеца в ярости вопят, их нелегко игнорировать. В отчаянии мать ринулась в наш местный «Блокбастер», но там нашлась всего одна кассета. Не страшись, сказал я, я поеду в Ноттинг-Хилл и добуду вторую; у них и так, видит Бог, мало удовольствий, и мать согласилась, будучи уверена, что «Блокбастер» нас не подведет. Она сказала Что ж ты сразу не сказал Я сказал Так вы сразу и не спрашивали И помчался назад со скоростью миля в пять минут. Я снова приблизился к двери и постучал. Он открыл тотчас. Он сказал Прости, надо было денег тебе дать. Я сказал, что это ничего. Он в целом как-то просветлел. Отвел меня по коридору в дальнюю комнату, где у них стоял телевизор с видаком. Насыпал чипсов в плошку, а в другую плошку арахиса. Я включил телик и видак, поставил кино. Сначала была какая-то реклама «Коллекции классики», а потом начался фильм. Он сидел в кресле и очень серьезно смотрел в экран. Засмеялся, когда леди Брэкнелл сказала Когда придет время, я или твой отец, если только здоровье ему позволит, сообщим тебе о твоей помолвке [148] , и засмеялся еще в нескольких местах. Через некоторое время я про него забыл. Через некоторое время я посмотрел, нравится ли ему кино. Он отвернулся. У него были мокрые щеки. Он сказал Ничего не получится. Я выключил кассету и нажал перемотку. Он сказал Ничего не получится, а у меня мало времени. Они уехали всего на несколько дней. Но попробовать стоило. Он сказал Все равно это отчасти помогло. Мне надо написать письма. Я думал, не смогу, потому что важно ведь сказать, что я их люблю, а мне трудно это сказать, потому что с возвращения что-то чувствовал только к собаке. Я им, конечно, говорил, но что-то мне мешает соврать в последних словах. Пожалуй, я переживу, если совру в предпоследних. А тебе правда не повредит. |