Онлайн книга «Последний самурай»
|
Я подумал: И это что-то объясняет? СТОП. Дело в том, сказала Сиб. И принялась расхаживать туда-сюда. Знаешь, как где-то сказал Булез? спросила она. Нет, как где-то сказал Булез? спросил я. Comment vivre sans inconnu devant soi [151] . He все могут. Так, сказал я. Знаешь, что я сказала, когда очнулась? спросила Сиб. Нет, сказал я. Гневись, гневись, что гаснет мрак ночной [152] . Ты бы не хотел услышать такое от своего друга. Да, сказал я. Впрочем, сделанного не воротишь, и вот она я, а Лондон, невзирая на все изъяны, едва ли городишко с прежде не раскрытым потенциалом. Сколько людей живет на планете? Пять миллиардов, сказал я. Пять миллиардов, и насколько мне известно, из всех этих миллиардов я одна полагаю, что дети не должны жить в абсолютной экономической зависимости от взрослых, чьим заботам препоручила их судьба. Пожалуй, я тут побуду еще и напишу письмо в «Гардиан». Я сказал, что могу написать сам и подписаться «Людо, 11 лет». Ты напиши в «Индепендент», сказала Сиб. А я на всякий случай еще в «Телеграф» и подпишусь «Роберт Донат». Превыше всего ценя разумную аргументацию, Сиб в 9 случаях из 10 увиливает от ответа. Она принялась расхаживать туда-сюда и, проходя мимо пианино, задержалась, села и заиграла музыкальный кусочек, который то и дело наигрывала годами. 7
Я настоящий самурай Мой отец выпустил книжку про свою поездку на остров Пасхи. Хью Кэри в одиночестве отправился через Россию. Сорабджи посвятили в рыцари. Художник ушел гулять по пустыне. Сегети с партнером выиграли Всемирный чемпионат по бриджу 1998 года, перед тем скатавшись в Джексон, штат Миссисипи, и кое-что разведав для Нелсона Манделы. Люди жили своей жизнью и продолжали свою работу. Нового отца я искать не стал. Надо было ходить везде и говорить Сезам, откройся, но я только носил его куртку и снова и снова и снова катался по Кольцевой. В один прекрасный день я доехал по Кольцевой до «Бейкер-стрит». Было все равно, куда идти, и я пошел по Мэрилебон-роуд, а потом свернул на север. Прошел вверх по одной улице, свернул налево, прошел вниз по другой, свернул направо, вверх по третьей и снова налево. Посреди улицы я услышал фортепиано. Стадо октав запаниковавшими жирафами носилось туда-сюда по клавишам; гномик проскакал на одной ножке; двенадцать жаб пропрыгали на четырех лапах. Я сидел на пороге, а XXV вариаций «Пир Эзопа» Алькана ошеломляли равнодушную улицу. Кто это? подумал я. Я слышал в записи, как их играет Амлен, и я слышал записи Райнгессена, и Лорана Мартена, и Рональда Смита, а один раз передавали Джека Гиббонса, и, послушав эти записи, ты услышал всех пятерых, кто это играет. А тут был кто-то шестой. Добрая волшебница Глинда плыла по мерцающему морю, запрягши шесть белоснежных лебедей. Великая Армия пересекла Польшу на пружинных ходулях. Женщина с хозяйственной сумкой перешла дорогу и поднялась на крыльцо. Переигрывающим статистом мимо торопливо прошагал мужчина с портфелем. Шесть псов сплясали чечетку на столе. Вариации закончились. Наступила краткая пауза. Октавы взлетели стаей перепуганных фламинго. Никто не остановился, не оглянулся. Он играл вариации «Вариаций» и вариации этих вариаций, и он играл вариацию за той вариацией, с которой эту вариацию изначально не сочетали. Ты готов снова пойти в бой? Шансов нет. Дело опасное. Я встал и постучал в дверь. Открыла женщина. Она сказал: Чего тебе? Я сказал: Я на урок фортепиано. Она сказала: А. Она сказала: Но он не дает уроки. Я сказал: Он меня примет. Она сказала: Ну, я не знаю. Я сказал: Я пришел на урок по Алькану, когда-то знаменитому современнику Шопена и Листа; его обошли назначением на пост директора консерватории в результате грязных политических махинаций, предпочли ему посредственность и тем самым обрекли на жизнь в горьком забвении, и умер он (согласно легенде), потому что на него упал книжный шкаф, когда он доставал том Талмуда. На сегодняшний день всего шесть человек в мире играют его произведения из шести до сих пор работают может быть трое из них лишь один живет в Лондоне я пришел на урок фортепиано к нему. Она сказала: Он мне ничего не говорил. Я сказал: Ой, да бросьте Она сказала: Ну так и быть. Я вошел. Я оказался в большой комнате — голый пол, шелушащаяся штукатурка и рояль. За роялем кто-то сидел — я видел только ноги. Он сказал: Чего тебе? Он поднимает меч. Он изящно, плавно отводит меч назад. Я сказал: Я хотел с вами повидаться, потому что я ваш сын. Он встал. Ему было лет 25. Не двойник Мифунэ, конечно, однако маловероятно, что я ему сын. Он сказал: Это еще что за новости? Я не знал, что сказать. Потом я придумал, что сказать. Я сказал: やい! 貴様！ Яй! Кисама Эй ты! よくも俺の事を 侍か? なんてぬかしやがって еку мо орэ но кото о самурай ка? нантэ нукасиягаттэ… Ты еще спрашиваешь, самурай ли я… ふざけるな! фудзакэруна! какая наглость! Он сказал: Что? Я сказал: 俺はな こう見えてもちやんとした 侍だ. Орэ ва на ко, миэтэ мо тянто сита самурай да Я настоящий самурай, хоть и выгляжу так Кажется, я не произвел на него впечатления. Я не отступил: やい俺はな あれから お前の事をずっと 捜してたんだぞ |