Онлайн книга «Прошло семь лет»
Пошарив по карманам куртки, я наконец-то нашел очки, надел их и… Это была она! — Снова вы? — мрачно процедила она, поднимаясь на ноги. — Больной вы, что ли, на людей бросаться?.. — Ну-ну! Могли бы и спасибо сказать! Как-никак я избавил вас от неприятностей. — Я вас об этом не просила! А таких гадостей мне никто еще в жизни не говорил! Это я-то похожа на деревенщину из Кентукки?! Ну и нахалка! Я только руками развел. А она, ежась от холода, похлопывала себя, скрестив руки, по плечам. — Колотун. Ну ладно, пока! До новых встреч! — Подождите! Может, выпьем чего-нибудь согревающего? — Еще чего! Меня вон метро ждет на той стороне! — И она кивнула головой в сторону станции «Джеральд-сквер». — И прекрасно! По бокалу хорошего вина в кафе «Брайант-парк»! Оно рядом с метро, вы согреетесь! Что-то вроде колебания отразилось у нее на лице. — Ну, так и быть. Только ничего не думайте, вы не в моем вкусе. * * * Кафе «Брайант-парк» расположилось как раз за зданием изящных искусств Нью-йоркской библиотеки. Летом здешний небольшой сквер — настоящий зеленый оазис среди небоскребов Мидлтауна. Студенты, обитатели квартала — все приходят сюда отдохнуть, послушать концерт или лекцию, поиграть в шахматы, съесть хот-дог. Но в этот зимний вечер садик походил скорее на лыжную станцию. А прохожие, за которыми сквозь большие окна наблюдали посетители кафе, на эскимосов, которые, закутавшись в парки, с трудом пробираются по снежным сугробам. — Опережая ваш вопрос, отвечаю, меня зовут Никки. — Себастьян Лараби. Очень приятно. В кафе яблоку негде упасть. По счастью, нам все-таки достался маленький столик у окна, выходящего на каток. — Кисловатое вино, не находите? — спросила она, поставив на стол бокал. — Кисловатое?! Да это же «Шато Грюо-Лароз» тысяча девятьсот восемьдесят второго года! — И прекрасно! А с чего это вы так разобиделись? — Да вы знаете, сколько оно стоит?! И на каком месте стоит в «Винном гиде» Паркера? — Не знаю и знать не хочу! Оно что, должно мне нравиться, потому что дорогое? Я покачал головой и сменил тему: — Где будете праздновать Рождество? Она ответила небрежным тоном: — С ребятами! Мы заняли старый дом возле доков, выпьем чего-нибудь, покурим травки, расслабимся. Если хотите, тоже подходите… — Выпивать со сквоттерами, нет уж, увольте. — Не хотите, как хотите. А здесь небось курить не разрешают? — Не знаю, думаю, что нет. — Жаль. — А чем вы занимаетесь? Учитесь? — Изучаю театральное искусство и позирую для фотосессий в одном агентстве для манекенщиц. А вы? — Я скрипичных дел мастер. — Правда? — Делаю и реставрирую скрипки. — Спасибо, что сказали, а то я не знаю, чем занимается скрипичный мастер! За кого вы меня принимаете? За дурочку из Кентукки? Она выпила еще глоток «Шато Грюо-Лароз». — В общем-то, вино совсем не плохое. А для кого духи? Для подружки? — Для моей мамы. — Бедная она бедная. В следующий раз посоветуйтесь со мной, избежите дурновкусия. — Вот, так и побежал советоваться с воровкой! — Что за пафос! Я же сразу поняла: у вас дурной вкус! — А если серьезно, вам часто случается так шалить? — А вам известно, сколько стоит губная помада? Поверьте, воры вовсе не те, кого называют ворами, — убежденно заявила она. — У вас могли быть большие неприятности. — Поэтому это и кайфово! — отозвалась она и раскрыла сумочку. У меня глаза на лоб полезли: она была набита всякой косметикой, с которой предусмотрительно были сняты штрихкоды. Я покачал головой. — И все-таки я чего-то не понимаю. Вам что, на жизнь не хватает? — Да нет, дело, в общем-то, не в деньгах. Просто внезапно возникает соблазн цапнуть! И противиться ему невозможно! — Вы, наверное, больны? — И вдобавок ко всему клептоманка. — Она передернула плечами и прибавила: — Вам бы тоже не мешало попробовать. Риск, ощущение опасности, адреналин. Очень поднимает тонус. — Не помню, где я это читал, но психиатры считают клептоманию компенсацией неудовлетворительной сексуальной жизни. Она рассмеялась и отмела предположение врачей: — Хреновые, значит, психиатры! Они сильно заблуждаются, если так считают, и вы тоже, старина! Среди баночек и коробочек у нее в сумке я заметил потрепанную книжонку, на корешке: «Габриэль Гарсиа Маркес. Любовь во время чумы». — Мой любимый роман, — сказал я совершенно искренне. — Мой тоже. Обожаю эту книгу. На несколько минут я и эта очень странная девушка обрели общую почву и взаимопонимание. Но она не пожелала, чтобы мы оставались в этом райском состоянии. — А у вас на вечер какая программа? — Рождество — семейный праздник. Через час сяду на поезд и поеду в Ист-Хэмптон к родителям встречать с ними Рождество. — Вау! Конец света! — прыснула она. — И, наверно, носочки под елку повесите? И Санта-Клаусу поставите чашку теплого молока? Она смотрела на меня с насмешливым видом, улыбка у нее стала еще ядовитее, когда она задала мне следующий вопрос: — Может, расстегнете пуговицу на воротничке? Терпеть не могу людей, застегнутых на все пуговицы. Я только плечами пожал. А она не унималась: — А прическа? Не идет вам такая прическа! Весь прилизанный, волосок к волоску! Жуть! Тоска, да и только! Она провела рукой по моей голове и взлохматила мне волосы. Я отстранился, но она продолжала с тем же задором: — А жилетка? Вам забыли сказать, что сейчас не тридцатые годы? А если тридцатые, то где ваши карманные часы и цепочка на животе? На этот раз девица явно переборщила. — Если я вам так не по душе, ступайте, никто вас здесь не держит. Она допила вино и встала. — Вы правы. Но я вас предупреждала, ходить по кафе нам с вами не стоит. — Вы тоже совершенно правы. Надевайте вашу накидку а-ля Бэтмен, и скатертью дорожка. Терпеть не могу таких, как вы. — О! Вы не все еще о таких знаете! — таинственно проговорила она, надела накидку и удалилась. |