Онлайн книга «Раз улика, два улика!»
|
– Какую тетку? – насторожился Гошка. – Она артистка, старая, всю жизнь играет в эпизодах, она тоже с ними снималась в том фильме. – И что? – А то, что она страшная болтушка, норовит все рассказать, что знает и чего не знает тоже. – Но под каким предлогом мы к ней обратимся? – Я знаю! – заявил вдруг Шмаков. – Говоришь, она всю жизнь в эпизодах снимается? – Ну да. – Значит, славы тетенька недобрала. И если ты, Маня, скажешь, что мы, допустим, ее фанаты… – Глупости, какие фанаты? – сморщила носик Маня. – У таких актрис фанатов не бывает. – А чего у них бывает? – поинтересовался Шмаков. – Ну, вообще-то она довольно известная, в лицо ее многие узнают. – Но как к ней подобраться-то? – спросил Гошка. Маня задумалась. – А может, рассказать ей всю правду, а? – предложила девочка по некотором размышлении. – Она мировая тетка. – Какую правду ты собираешься ей рассказать? – удивился Гошка. – Как «какую»? Обыкновенную! Скажем, что вы случайно оказались на Майорке, что вы хотите расследовать это дело… – А она нас на смех не поднимет? – Да ты что! Если хочешь знать, я ей рассказывала про тебя, про нас… Ну, про ту историю, как мы старушку спасали… – Она поверила? – А как же иначе? Ей все можно рассказывать… – Ну, Маня, тогда попробуй организовать нам встречу с ней. – Сейчас! – кивнула Маня и подошла к телефону. «Во дает, – подумал Гошка. – Сказано – сделано! Молодчина Маня!» – Ее дома нет, – огорченно сказала она. – На съемках, наверно. Но вы не беспокойтесь, я ей дозвонюсь обязательно. – Если она в Москве, – скептически произнес Шмаков. – Ну, я бы знала, если бы она куда-нибудь уехала. Она нас с Сашей опекает… – Что-то летом я ее опеки не заметил… – проронил Гошка. – А вот тогда ее и вправду в Москве не было, она в деревню к сестре уезжала. Видел бы ты, сколько она нам варенья наварила в деревне! Непонятно, как и довезла! Ладно, с этим все ясно. Гошка, лучше расскажи про Майорку! Ты фотки делал? – Конечно. Надо только отнести в проявку. – Он на Майорке не только убийцу выслеживал, он, между прочим, там папашку своего встретил, – доложил Шмаков. – Как? – Вот так! – Гош, это правда? – Правда. – Ой, расскажи! Пришлось Гошке еще раз рассказать о встрече с отцом. – Здорово! Гошка, ты рад? – Ну, рад, в общем… – Гошка с папой повстречался, на виндсерфинге качался… – выпалила вдруг Маня. – Чего-чего? Стихи, что ли, забацала? – удивился Леха. – С ней это бывает, – засмеялся Гошка. – Только на виндсерфинге не качаются. Это ж не качели. – Очень даже качаются. На волнах! Что я, виндсерфинга не видела! – обиделась Маня. – Ну, если на волнах… – сжалился над нею Гошка. – А дальше что? – Дальше я еще не придумала. Сейчас…сейчас… кушал рыбу, пил компот… – После пучило живот! – докончил строчку Шмаков. – Вы сдурели, да? – возмутился Гошка. – Я про живот ничего не говорила! Нет, не так. Гошка с папой повстречался, на волнах он с ним качался, оба радовались встрече… – Представляешь, человече? – опять закончил строчку Леха. Гошка прыснул. – Лешка, ты что? Чего лезешь… – Не могу спокойно наблюдать муки творчества! Все тянет помочь девочке, я же благородный испанский дон! – Ты не дон, ты дурак! – твердо произнесла Маня. – Ну вот! Если б я, между прочим, был не дон, я бы тебе за дурака вмазал, но мое донство мне не позволяет! – Да, Леха, ты силен! – засмеялся Гошка. – Донство! А ты, Маня, заканчивай со стихами. – Я не виновата, они сами из меня лезут… Шмаков, ты не дон испанский, а обычный шкет болванский! Ой, честное слово, это само… – Плохо, Малыгина, просто скверно! – подражая учительнице литературы Инне Николаевне, проговорил Шмаков. – Шкет болванский! Бездарно! – Все, Леха, хватит! – вмешался Гошка, заметив слезы в Маниных глазах. – А я что? Я ничего, – ответил Шмаков. – Ладно, проехали, а ты мне вот что скажи. Вы того мужика, которому бабки передали, сфотали? – Как ты сказал? Сфотали? – взвилась Маня. – Так нельзя говорить! – Ох, она меня достала! – заскрипел зубами Шмаков. – Без тебя знаю, как можно, а как нельзя. – Незаметно что-то. – Ой, заткнись ты! – Гошка, я все-таки твоя гостья, а он… – Леха! Если ты все время будешь задираться, мы никакого дела не сделаем. – Все! Молчу, как камбала. Весь такой плоскенький, одноглазенький, лежу себе на дне и помалкиваю. Тут уж и Гошка, и Маня не выдержали, расхохотались, и мир был восстановлен. Через некоторое время Маня дозвонилась до своей знакомой. – Тетя Мика? Здравствуйте, это я! – Маняша? Ты почему не в школе? Заболела? – Нет, тетя Микочка, не заболела, нас просто раньше отпустили. У меня к вам дело, тетя Мика! – Дело? Какое дело? – Моему одному другу надо с вами поговорить. – Что это за один друг? Уж не тот ли самый Гошка? – Да, только вообще-то он не один… – Ничего не понимаю! – Ну, их двое или даже трое… – Гошек? – Друзей! – А, поняла. И что, всем троим надо со мной поговорить? – Ну да! – О чем, интересно знать? – Это не телефонный разговор. – Ах ты, боженьки мои! Не телефонный разговор, надо же! Это, надо полагать, вас четверо ко мне ввалятся? Трое парней и ты? А Саша? – О, тетя Микочка, Саша пока не в курсе, я ее постепенненько подготовлю, а вы ей пока не говорите. Ну и маме тоже не надо… – Маняша, это что-то плохое, да? – Нет, что вы, это хорошее, то есть плохое уже произошло… – Боженьки мои, ты меня пугаешь! |