Онлайн книга «Бикфордов мир»
|
Костер разгорелся, и теперь его треск заглушал шум морского прибоя. – Ты шел куда? – спросил Андрей. – Да, – вздохнул Харитонов. – Жизнь искал. – Нашел? – Нет. – Я тоже искал, – глядя себе под ноги, признался Андрей. – И как? – спросил странник. – Тоже не нашел… Потом они сидели молча, а между ними потрескивал костер. – Спать надо, – мягко произнес Андрей, увидев, что луна готовится заплыть за горизонт. Легли у костра на теплом песке. Андрей сразу захрапел. Харитонов некоторое время смотрел ему в лицо, потом усталость заставила его опустить голову на песок и закрыть глаза. Стало жарко, и во сне он немного отодвинулся от кострища. И вдруг в уши ворвался стук. Харитонов заворочался, прогоняя этот шум из своего сна, но стук повторился, и пришлось страннику открыть глаза. – Можно? – раздраженно спросил кто-то из-за железной двери камеры и снова постучал. – Да! – сказал Харитонов. В камере зажегся свет. Вошли двое: новый следователь и человек в белом халате, низенький и сутулый. – Извините, что так поздно, – заговорил следователь. – Но Исаак Александрович завтра уезжает, а я очень хотел, чтобы он осмотрел вас. Я никому так не доверяю, как Исааку Александровичу, – и следователь с улыбкой посмотрел на человека в белом халате. – Да ладно, ладно! – замахал ручкой Исаак Александрович. – Слышал я уже такие слова, а потом четыре года на нарах… Но я не обижаюсь, товарищ Сухарин, видит Бог, не обижаюсь! Вот если б расстреляли – видит Бог, очень обиделся бы! – Хорошо-хорошо, Исаак Александрович, вот перед вами наш гражданин Харитонов. Поговорите, обследуйте и оставьте мне на столе заключение. А я уже ждать не буду – жене обещал к семи вернуться, а уже полвосьмого. – Всего доброго! – поклонился человек в халате, провожая взглядом выпятившегося из камеры следователя. – Ну, так что нас беспокоит? – дружески спросил он, подсаживаясь на нары рядом. – Ничего… – сонно проговорил Харитонов. – Таки ничего?! – Доктор ухмыльнулся. – Я не знаю таких людей, которых ничего не беспокоит. Видит Бог – не знаю. Может, они и есть, но уже умерли?! Харитонов молчал. – Ну хорошо, – вздохнул Исаак Александрович, – давайте поговорим быстро и освободим друг друга! Я тоже хочу домой! Скажите, вы вправду хотели все это, – он обвел рукой стены, – взорвать? – Да, – ответил странник. – Прекрасно! – воскликнул доктор. – Значит, все, что говорил товарищ Сухарин, – правда? – Наверно… – Отлично! – Доктор встал, не сводя доброго взгляда с Харитонова. – Вы только не обижайтесь! Я поставлю вам нехороший диагноз, но зато вы послезавтра ночью будете на свободе. Понимаете? – Нет, – признался арестованный. – Я напишу, что вы – душевнобольной. Только не обижайтесь! Видит Бог, вы – здравомыслящий человек, и я вам во многом завидую. Я труслив, и никогда бы не решился взорвать то, что мне очень не нравится. А вы… вами можно гордиться. Скажите, у вас есть кому вами гордиться? – Наверно, нет, – Харитонов смотрел на деревянный пол с давно облезшей краской. – Тогда я буду вами гордиться! – сказал доктор. – И следователь тоже будет! Так вы не обижаетесь? Арестованный замотал головой. – Вот и хорошо! – доктор улыбнулся сам себе и вышел. Утром незнакомый зэк принес миску с кашей и алюминиевую кружку с чаем и сказал: – Зона гордится тобой! Харитонов позавтракал. У него еще с вечера болела голова, и чем больше он старался понять происходящее – тем сильнее она болела. Потом пришел еще один зэк и попросил зайти к следователю, если есть свободная минута. Следователь обрадовался, увидев в дверях Харитонова. – Хорошие новости! – сказал он. – Моя догадка подтвердилась. Так что этой ночью мы вас выпустим. К сожалению, из вашего имущества сохранилось только это… – Он достал из стола ноты композитора из Музлага. – Возьмите и вещмешок, конечно. – А что мне делать потом? – спросил Харитонов. – Вы свободны. Идите куда хотите. Знаете, где выход из тюрьмы? – Нет… – Хорошо, я попрошу кого-нибудь из заключенных показать вам. Ну, всего доброго в новой жизни! – Следователь встал из-за стола и протянул Харитонову руку; пожатие было искренним и сильным. Ночью малознакомый зэк вывел Харитонова на улицу. Стояла белая ночь. Дул приятный ветерок, издалека доносились гудки – то ли корабля, то ли паровоза. Харитонов постоял несколько минут у ворот, посмотрел напоследок на тюрьму – в одном окне первого этажа старинного здания горел свет и был виден человек, сидящий за столом. Странник вздохнул и пошел по безлюдной улице туда, где слышались гудки и другие механические звуки. Шел он вдоль невысоких домов, у парадных которых лежали неживые львы. Проходил мимо перекрестков и видел, что с некоторых постаментов исчезли головы основателя Родины. Это озадачило его, но не остановило. На очередном перекрестке он увидел стоящего навытяжку человека с ружьем в белой военной форме. От неожиданности Харитонов остановился. Но человек с ружьем не выказывал агрессивности и своей неподвижностью напоминал статую. Шаг за шагом странник миновал перекресток – но военный не обратил на Харитонова никакого внимания. Только глазами покосил, и то не поворачивая головы. Странник продолжил путь и уже не останавливался, замечая военных в белой форме, стоявших на каждом перекрестке. Прошел мимо построенных рядышком двух мавзолеев – один был еще в строительных лесах. Остановился прочитать фамилии, выведенные белой краской: «Романов», «Соловьев». «Русские…» – подумал Харитонов и, внутренне успокоившись, пошел дальше. Впереди показалось море, и Харитонов узнал наконец улицу, по которой он уже шел два года назад: это была та самая улица, которая вывела его тогда на пристань. Военные в белой форме стояли навытяжку возле каждого дома. На пристани опять что-то происходило: до странника долетали обрывки команд из громкоговорителя. У причала снова стоял огромный корабль. Защемило сердце. «Неужели они уничтожают еще один крейсер?!» – подумал Харитонов. – Трап выше, еще выше! – командовал кто-то. – Грузовой трап левее! Выйдя на пристань, Харитонов остановился. Перед ним возвышался белый корабль-гигант с огромною трубою и малюсеньким красным флагом, свисавшим с флагштока. «АТОМОХОД НОЙ» – прочитал странник название корабля. – Всем приготовиться! – скомандовал голос. |