Книга Возвращение со звезд, страница 16 – Станислав Лем

- Мда. Пожалуй, действительно... хорошо. Моя фамилия Брегг. Я согласен. Как это называется Клавестра? Платить сейчас же?

- Как угодно.

Я протянул ему кальстер.

Оказалось - я этого не знал, - что только я могу его включать, но робот, разумеется, нисколько не удивился моему невежеству. Эти роботы начинали мне нравиться все больше. Он показал, как сделать, чтобы изнутри выпадал только один жетон с необходимой цифрой. Ровно на столько же уменьшалось число в окошечках наверху, показывающее состояние счета.

- Когда я могу выехать?

- Когда пожелаете. В любую минуту

- Ах, да, а с кем я буду делить эту виллу?

- Марджеры. Он и она.

- Кто они такие?

- Могу сообщить только, что это молодожены.

- Хм. Я им не помешаю?

- Нет, поскольку половина виллы сдается. Весь второй этаж будет принадлежать исключительно вам.

- Ну, хорошо. А как я туда попаду?

- Лучше всего ульдером.

- Как это сделать?

- Я закажу вам ульдер на тот день и час, который вы укажете.

- Я позвоню из отеля. Это возможно?

- Как вам будет угодно. Плата насчитывается с той минуты, как вы войдете в виллу.

В моей голове начинал неясно вырисовываться некий план. Накуплю книжек и всякой спортивной всячины. Первым делом - книги. И еще нужно подписаться на специальные журналы. Социология, физика. Они, наверно, сделали кучу дел за эти сто лет. Ах, да, нужно еще купить какой-нибудь костюм.

И снова что-то спутало мои карты. Повернув за угол, я вдруг, не веря собственным глазам, увидел автомобиль. Настоящий автомобиль. Ну, может быть, не совсем такой, какие я помнил, - кузов, казалось, состоял из одних только острых углов. Но это был самый настоящий автомобиль, с надувными шинами, дверцами, рулем, и за ним стояли другие автомобили. Все за большой витриной; на ней огромными буквами - АНТИКВАРИАТ. Я вошел. Хозяин - или продавец человек, не робот. "Жаль", - подумал я.

- Нельзя ли купить автомобиль?

- Разумеется. Какой вам угодно?

- Сколько они стоят?

- От четырехсот до восьмисот итов. "Солидно!" - подумал я. Ну что ж, за древности приходится раскошеливаться.

- А на нем можно ездить?

- О, конечно. Не всюду, правда, есть запрещенные места, но в общем вполне возможно.

- А как с горючим? - осторожно спросил я, не имея ни малейшего понятия, что там было под капотом.

- О, это не доставит вам хлопот. Один заряд обеспечит вас на все время жизни машины. С учетом парастатов, разумеется.

- Отлично, - сказал я. - Я бы хотел что-нибудь мощное, прочное. Не очень большое, но быстрое.

- Тогда я посоветовал бы вам вот этот Джиабиль или вон ту модель...

Он провел меня в глубину большого зала вдоль машин, сверкавших, как новенькие.

- Конечно, - продолжал продавец, - с глидерами они тягаться не могут, но, с другой стороны, автомобиль ведь сегодня уже не средство сообщения.

"А что же?" - хотел я спросить, но промолчал.

- Хорошо... Сколько стоит вот эта машина? - и указал на светло-голубой лимузин с глубоко сидящими серебряными фарами.

- Четыреста восемьдесят итов.

- Но он нужен мне в Клавестре, - продолжал я. - Я снял там виллу. Точный адрес вам может сообщить Бюро Путешествий, тут, за углом...

- Отлично, все в порядке. Можно послать ульдером: это бесплатно.

- Вот как? Я тоже еду туда ульдером.

- Вам достаточно сообщить нам дату, мы доставим машину к вашему ульдеру, это будет проще всего. Разве что вы хотели бы...

- Нет, нет. Пусть будет так, как вы предлагаете. Я заплатил за машину - с кальстером я уже обращался почти умело - и вышел из антиквариата, наполненного запахом лака и резины. Благословенный аромат!

С одеждой все сразу пошло из рук вон плохо. Не было почти ничего привычного. Зато выяснилось, наконец, назначение загадочных сифонов, тех, в ванном шкафчике с надписью: "Купальные халаты". Не только такой халат, но и костюмы, чулки, свитеры, белье - все делалось из выдувного пластика. Понятно, женщинам это должно было нравиться - манипулируя несколькими сифонами, можно было всякий раз создавать себе новый наряд, даже на единственный случай; сифоны выделяли жидкость, которая тут же застывала в виде ткани с гладкой или шершавой фактурой: бархата, меха или упругой с металлическим отливом. Конечно, не все женщины занимались этим сами, были специальные школы пластования (вот чем занималась Наис). Но в общем вся эта технология породила моду "в обтяжку", которая мне не очень-то подходила. Сама процедура одевания с помощью сифонов тоже показалась мне чересчур хлопотной. Были и готовые вещи, но и эти меня не устраивали; даже самым большим не доставало чуть ли не четырех номеров до моих размеров. В конце концов я решился прибегнуть к помощи сифонов - видно было, что моя рубашка недолго протянет. Можно было, конечно, доставить остатки вещей с "Прометея", но там у меня тоже не было вечерних белоснежных рубах - в окрестностях планетной системы Фомальгаут они не так уж необходимы. В общем я остановился на нескольких парах рабочих брюк для работы в саду, только они имели относительно широкие штанины, которые можно было попробовать надставить; за все вместе я выложил один ит - ровно столько стоили эти штанишки. Остальное шло даром. Я велел прислать вещи в отель и уже просто из любопытства дал себя уговорить заглянуть в салон мод. Меня принял субъект, выглядевший как свободный художник, оглядел меня, согласился, что мне идут просторные вещи; я заметил, что он не был от меня в восторге. Я от него тоже. Кончилось все это тем, что он сделал мне тут же несколько свитеров. Я стоял, подняв руки, а он вертелся вокруг меня, оперируя сразу четырьмя флаконами. Жидкость, белая, как пена, на воздухе моментально застывала. Таким образом были созданы четыре свитера самых разных цветов, один с полоской на груди, красное на черном; самой трудной, как я заметил, была отделка воротника и манжет. Тут действительно требовалось мастерство.

Обогатившись этими впечатлениями, которые вдобавок ничего мне не стоили, я оказался на улице в самый разгар дня. Глидеров стало как будто меньше, зато над крышами появилось множество сигарообразных машин. Толпы плыли по эскалаторам на нижние этажи, все спешили, только у меня было времени хоть отбавляй. Часок погрелся на солнышке, сидя под рододендроном со следами жесткой шелухи там, где отмерли листья, потом вернулся в отель. В холле мне вручили аппаратик для бритья; занявшись этой процедурой в ванной, я вдруг заметил, что мне приходится немного наклоняться к зеркалу, хотя я помнил, что накануне мог рассмотреть себя в нем но наклоняясь. Разница была ничтожная, но еще раньше, снимая рубаху, я заметил нечто странное: она стала короче. Ну, так, словно села. Теперь я внимательно присмотрелся к ней. Воротничок и рукава совершенно не изменились. Я положил ее на стол. Она была точно такая же, как раньше, но когда я ее натянул на себя, края оказались чуть ниже пояса. Это не она, это я изменился. Я вырос.