Книга Месть и любовь, страница 4 – Лиз Филдинг

— Не больно? — спросил он.

— Нет! — сказала она слишком резко, заставив его нахмуриться. — У тебя очень холодные руки, — добавила она, когда он высвободил ее ногу из-под рамы.

— Вот что может случиться, когда ловишь форель, — сказал он, подтверждая ее догадку. И это объясняло тот факт, почему она не заметила его раньше. И почему у него не было времени сориентироваться и отскочить.

— Ты, как и раньше, собираешься продать свой улов хозяину трактира «Фитерс»? — спросила она, пытаясь взять разговор под контроль.

— А он все еще имеет дело с браконьерской дичью? Ему придется заплатить большую сумму за свежий улов в эти дни.

— Тебе это только на руку. Надеюсь, твоя удочка в порядке?

— Она не моя. Я конфисковал ее у одного из рыбаков без лицензии.

— Конфисковал?

Когда он сел, она заметила знак на его комбинезоне. Он работает в поместье? Браконьер превратился в егеря? Почему ей казалось это странным? Он бы прекрасно подошел на роль блюстителя порядка в этой местности, поскольку знал парк вдоль и поперек…

— А они разве не дорогие? — спросила она. — Удочки?

— Он получит ее обратно, когда заплатит штраф.

— Штраф? Это жестоко, — сказала Клер, опасаясь, что угадала, о ком именно идет речь. — Он делает то, что делал ты, когда был в его возрасте.

— Разница в том, что мне хватало ума не быть пойманным.

— Не думаю, что этим стоит гордиться.

— У меня не было другого выбора. — С этим нельзя было поспорить. — Я так понимаю, ты знакома с пареньком?

— Думаю, речь идет о Гарри Харкере. Его мать работает в главном офисе поместья. Она в отчаянии. В прошлом году он бросил школу и нигде не работает. В старые времена его бы взяли на работу здесь, обучили какому-нибудь мастерству.

— И он бы работал на богачей за жалкие гроши.

— Пусть немного, но лучше, чем ничего. Если поместье перейдет к новому владельцу, может, замолвишь за него слово?

— Так ты не просто просишь отпустить его? Ты просишь взять его на работу? — спросил Хэл.

— Может, существует государственная программа поддержки обучения? — предположила Клер. — Пожалуйста, Хэл, дай ему шанс.

— Если я поговорю с ним, ты дашь шанс мне?

— Даже не сомневайся, — улыбнулась она, моментально забыв ушибы и боль. — Я даже испеку тебе пирог. Лимонная начинка? Имбирный корж? Кекс с изюмом?

На мгновение ей показалось, что она полностью завладела его вниманием.

— Не стоит беспокоиться, — сказал он, отводя глаза и поворачиваясь к велосипеду.

Она сглотнула разочарование.

— Ужасно. Отсутствие яблока угробило велосипед, — сказала Клер, видя, как Хэл прислоняет велосипед к дереву. — А его можно починить?

— А это того стоит? — спросил Хэл, протягивая ей руку. — Ему, наверное, лет пятьдесят.

— Больше, — сказала она, подавая руку. — Он принадлежал еще няне Роберта.

Его ладонь была холодной, хотя, возможно, это у нее были горячие руки. Ей стало трудно дышать, когда их пальцы переплелись и Хэл наклонился, чтобы приподнять ее и поставить на тропинку. Дрожь в коленях, мурашки по позвоночнику и волна жара — все это она испытала, поймав его испепеляющий взгляд.

Вряд ли она смогла бы снова пройти его тест на количество пальцев.

— Я держу тебя, — сказал он, проявляя очевидное нетерпение, но когда она попыталась отстраниться, то почувствовала, что мягкую шерстяную ткань костюма что-то удерживает.

— Постой! — Она уже сломала велосипед и не собиралась еще больше усложнять ситуацию, порвав самый дорогой из своих костюмов. — Я за что-то зацепилась. — Клер вскрикнула, когда почувствовала резкую боль, уколовшись о сухой шип ежевики, острый, как гвоздь. — Что может сделать мой день еще ужаснее? — спросила она, зализывая маленькие дорожки крови на мягкой подушечке большого пальца.

— Все зависит от того, давно ли ты делала прививку от столбняка.

Неужели она наконец услышала заботу в его голосе?

— Это был риторический вопрос, — ответила она, — но спасибо за заботу.

Он мог относиться к ее словам как считал нужным.

— Вот. Держи, — сказал Хэл, увидев, как она роется в карманах в поисках салфетки. Он протянул ей свежевыглаженный носовой платок и отступил назад, чтобы отцепить ее пиджак от колючек. Но моментально смазал впечатление от внезапной галантности словами: — Тебе стоило попытаться подняться раньше.

Она повернулась к нему:

— Прошу прощения?

Он оказался гораздо ближе, чем она ожидала. Его подбородок, покрытый суточной щетиной, скользнул по ее щеке, заставив температуру ее тела моментально подскочить вверх.

— Уже больше девяти, — заметил он. — Ты ведь спешила на работу?

У него были густые темные волосы. В юности они были длиннее, спадали завитками на шею и слегка закрывали глаза. Теперь они были безупречно подстрижены. Даже падение в грязную канаву не испортило его прически, только на лбу появился вихор, что сделало его еще более красивым, если такое возможно.

— Так и есть, — призналась Клер, — но я не проспала.

У виска она чувствовала его теплое дыхание. Ей надо было отодвинуться, создать разумную дистанцию.

До этого момента она никогда не стояла так близко к Хэлу, чтобы иметь возможность рассмотреть его глаза. Ей всегда казалось, что их оттенок ближе к темно-серому, но теперь она увидела в них зеленоватый отблеск.

Он приподнял бровь, открывая складной нож:

— Тебя задержало в постели что-то интересное?

— Можно и так сказать. — Если грядки можно считать ее постелью. Но если он считает, что у нее роман, она это переживет. — Сейчас меня больше всего волнует встреча в муниципалитете с председателем комитета по планированию, назначенная на десять утра.

Он кинул взгляд на часы:

— Ты уже все равно не успеешь.

— Нет. — Падение в канаву было не худшим событием в ее жизни. Теперь она могла потерять работу. — Если ты пошевелишься, я позвоню ему и предупрежу, что опаздываю. Возможно, он перенесет встречу на более позднее время.

— Поаккуратнее, мисс Тэкерэй, — предупредил он. — Я ведь могу оставить все как есть.

Она задумалась о том, не следует ли ей просто снять пиджак и самой освободиться из объятий ежевики, но потом решила не дергаться. Если Хэл Норт работает теперь в имении, он должен был быть в курсе событий и знать гораздо больше, чем департамент планирования.

— Я собиралась поговорить с ним о Крэнбрук-Парке, — сказала она, опуская руку, потянувшуюся было к пуговицам пиджака, — ходят слухи, что его купили.

— А тебя почему это интересует?