Книга Чинди, страница 123 – Джек Макдевит

— А ты не можешь «снять» меня отсюда?

— Нет. Не могу, пока чинди не наберет свою крейсерскую скорость .

Обретенная им ранее уверенность теперь не казалась такой твердой.

— И когда же, по-твоему, этого ждать?

— Узнать это невозможно .

— Ну, по крайней мере, известно, что этот склон приведет к палатке.

— Тор, — сказала Хатч. — С тобой все в порядке?

— Думаю, да. Так ты уверена, что он мертв? Ведь там очень плохая видимость.

— Да, я уверена .

— Но ты подобрала Аликс?

— Она на борту .

Тор выключил фонарь и стоял в темноте, вцепившись в лестницу. Крен, как ему показалось, несколько стабилизировался, рывки прекратились, и он решил, что угол наклона достаточно невелик и можно добрести до палатки, чтобы незамедлительно пополнить запас воздуха.

Некоторое время спустя снегопад, проникавший к нему через люк, прекратился, и снова появились звезды. Три ярчайшие, образующие треугольник звезды, ослепительно белые, неподвижно застыли в центре прорезанного им отверстия. Несмотря на действие ускоряющих сил, их неподвижность создавала иллюзию, что Тор остается на месте, что он никуда не летит и что Хатч запросто могла бы в свободное от работы время заскочить сюда и подобрать его.

— Тор, как у тебя с воздухом? — Ее голос звучал где-то совсем рядом. Он походил на шепот и почему-то казался полным страсти, как это требовало его воображение. Ему представлялись ее мягкая кожа, ее губы, ее прозрачные синие глаза — эти картины постоянно кружили в его сознании. Невероятно: в огромном, темном внутреннем пространстве чинди , уносясь бог знает куда, Тор представлял, что она рядом — нежная, податливая, ободряющая.

Такая, какой он никогда ее не знал.

На самом деле его запас воздуха таял. В баллоне его было на шесть часов, и Тор пользовался им уже достаточно долго. Но ему не хотелось уходить от вскрытого люка. Не хотелось возвращаться в глубины чинди .

— Хатч, так, значит, нет никакой возможности подобрать меня после того, как мы выберемся из Большой Глотки, а?

— Никакой. Даже думать нечего. Никакой, пока корабль набирает ускорение .

— И ты не можешь уравнять с ним свою скорость?

— Ты не выберешься из люка живым .

Снаружи, за выходным отверстием, темное небо выглядело мирным и безмятежным. С трудом верилось, что он не сумеет выйти туда. Тор достал из жилета гаечный ключ, поднялся по лестнице к открытому люку и подбросил ключ в середине отверстия. Тот с силой ударился о внешний край люка и буквально исчез за его пределами.

— Думаю, ты права, — сказал он.

— Значит, ты собираешься назад, в палатку?

Он взглянул на тьму, затопившую протяженность коридора.

— Да.

— Тебе ведь это по силам, верно? Хватит воздуха?

— Вполне. — Он вновь включил фонарь. Путь до палатки был неблизкий. Идти надо было по направлению к корме, теперь под своего рода уклон. Тор спустился с лестницы и сделал несколько пробных шагов, изо всех сил сопротивляясь ускоряющей силе, которая норовила «скатить» его под горку. Благодаря невысокому уровню гравитации идти как-то удавалось. Тор был более подвижен, чем в подобных обстоятельствах дома. Но в том и таилась опасность.

Зато время у него было.

— Я вернусь за тобой, Тор. Как только он перейдет на крейсерскую скорость .

Если он перейдет на крейсерскую скорость. Тору казалось, что он слышал эхо в этих широких коридорах, и он подумал: «А не лучше ли, пополнив запас воздуха в баллонах, отправиться на поиски пилота , найти на этом монстре мостик и представиться. Привет. Меня зовут Тор Виндерваль. Кажется, я попал в переплет — оказался в весьма затруднительном положении, оставшись на вашем корабле. Простите великодушно. Как вы думаете, вы не могли бы вернуть меня назад? Или, может быть, высадить где-нибудь в подходящем месте? »

Тор прислушивался к постепенно замиравшей беседе между Хатч и Ником, переживавшим, пока Хатч боролась со штормом, прислушивался к отчетам о повреждениях и поломках, о потерянных сенсорах и неисправности двигателя, вызванной перегревом. Он осознал всю тщетность поисков Джорджа и невозможность для Хатч видеть дальше нескольких метров перед собой из-за вихрящейся ярости Большой Глотки. Весьма безобидное имя для бурана таких масштабов. Тор уже словно бы слышал лязг и скрежет, когда он налетает на каменную глыбу.

Он зашагал по Главной, переходя от двери к двери. С благодарностью думая о тех кольцах, что были на них и позволяли ему хоть за что-то держаться.

Минул почти час с четвертью, прежде чем он доковылял до комнаты с палаткой. Она съехала в левую половину и лежала, прижатая к стене.

Тор торопливо забрался в палатку через воздушный шлюз и с облегчением увидел, что она по-прежнему обеспечивается энергией. Все, что не было закреплено, сбилось грудой у стены — стулья, стол, продукты, оборудование для записи. Он выключил свой костюм и глубоко вздохнул. Затем включил осветительные фонари, слегка убавил яркость и опустился на пол.

Все было безнадежно и бессмысленно. Ветер улегся, да и шторм присмирел, но жидкий газ и снег продолжали нестись по орбите, которую все еще занимал чинди . Никаких признаков Джорджа не было. Как, по сути, не было никакого простого способа найти его. Небо было заполнено талым снегом. «Мемфис» задействовал все свои сенсоры и телескопические камеры, но ошеломленная Хатч увидела, что количество зарегистрированных визуальных контактов начало исчисляться миллионами. Тем не менее она продолжала наблюдение. Хоть она и заявила Тору, что уверена: спасти Джорджа уже не удастся, но оставалась на месте, пока не прошло достаточно времени после того, как должны были иссякнуть его запасы воздуха.

Все это время Аликс молча сидела рядом с ней. Последние события и болеутоляющие лишили ее обычной живости.

— Прекращайте поиск, — в конце концов велела Хатч Биллу и Нику. — Я возвращаюсь.

Изображение Ника распалось на фрагменты, затем сформировалось вновь и опять рассыпалось. Вполне приличные средства трансляции на шаттле теперь подлежали ремонту.

— Мне очень жаль, Хатч, — сказал Ник после долгих колебаний.

— Я понимаю. Нам всем жаль.

«Сколько раз я уже говорила это? Ведь откровенная глупость, — подумалось ей, — вечна». Хатч знала, по возвращении на Землю ученые обязательно заявят, что сведения, извлеченные из глубин чинди , бесценны и вполне стоили нескольких жизней, если те были отданы за них. У нее в ушах уже звучал радостный голос Сильвии Вирджил, изрекающий: «Погибли ради науки» — или иную сходную банальность. Вирджил всегда была смелой и красноречивой перед лицом чужих трагедий.