Книга Обитель ночи, страница 23 – Том Мартин

Нэнси передернуло от отвращения.

— Фу! Жуть какая…

Она поспешно положила кость на ткань и вытерла руки о ковер. Адамса как будто удивила ее брезгливость.

— Да не волнуйтесь вы так. Не думаю, что предыдущий владелец скучает по ней. Вы знаете, что такое небесные похороны?

Она покачала головой.

— Во многих местах в Гималаях не хоронят умерших, к тому же на бесплодных горных склонах недостаточно леса, чтобы сжигать тела. Вместо этого усопших оставляют на горных вершинах. В Тибете священнослужители разрезают трупы на части и скармливают стервятникам: дабы душа могла быстрее добраться до бардо — промежуточного состояния между смертью и последующим перерождением. Когда птицы закончат свое дело, священники возвращаются, ломают оставшиеся кости и разбрасывают их по земле. Иногда кости оставляют нетронутыми. — Он показал на лежащую на ковре кость. — Древние места небесных похорон высоко в горах, именно там находят большинство костей в Гималаях. Но эта, вполне возможно, из могильного кургана какого-нибудь вождя из Центральной Азии. А то и с Запада — из Европы, например… — Джек посмотрел на Нэнси, и во взгляде его читалось подозрение. — Не могли бы вы сказать, где вы ее взяли? Насколько я понял, находка не из этих краев?

Нэнси чуть помедлила, глядя на кость, и ответила:

— А почему вы спрашиваете? Вам знакома эта надпись?

Джек тоже помедлил, и этой паузы Нэнси хватило, чтобы понять: он говорит не всю правду.

— И да и нет. Кинжал и свастика, полагаю, арийские. Арийцы — первоначальные покорители Индии. Они хлынули с равнин центральной Азии четыре-пять тысячелетий назад и почти в то же самое время также мигрировали на запад, в Европу. Они несли свою собственную религию на субконтинент, нечто вроде протоиндуизма. Свастика, которую можно встретить повсюду в этой части света, — исконный арийский символ.

Голос его стих, он вновь принялся рассматривать мундштук.

— А буквы? — спросила Нэнси.

Адамс нарочно проигнорировал вопрос и вместо ответа, пристально глядя ей в глаза, поинтересовался:

— Откуда это у вас?

— От Антона Херцога. Он прислал ее для меня в офис.

Ответ Нэнси вызвал странную реакцию у Джека Адамса: он мгновенно как-то подобрался. Кришна говорил, что Антон недолюбливал Адамса, и Нэнси поняла, что это взаимно. Но было и что-то еще. Адамс принялся еще внимательнее осматривать кость, словно разгадал в ней некую глубокую суть. При виде того, как он впился алчным взглядом в этот предмет, Нэнси занервничала и стала заворачивать кость в ткань, одновременно наблюдая за Адамсом. Джек почувствовал ее пристальный взгляд и выдавил улыбку, не в силах оторвать глаз от ее рук.

— Послушайте. Я знаю Херцога. Я могу вам помочь, — проговорил он. — Я могу установить происхождение этого предмета, если вы дадите его мне…

Нэнси немного подумала.

— Так как же насчет надписи? Она что-нибудь значит? Вы знаете, откуда она?

— Нет.

Лжет, не сомневалась Нэнси. Джек торопливо продолжил, словно отчаялся уговорить ее:

— Разрешите мне отвезти ее в музей Дели. — Он показал куда-то назад, на дверь в дальней стене. — У них есть оборудование. Они определят возраст кости, измерив степень разложения ее радиоактивных изотопов… Метод не идеален, и кость придется существенно подпортить, но попробовать стоит. Я заодно сравню форму мундштука с теми, что есть у меня и в коллекции музея. Я там всех знаю.

— Сначала скажите, почему, на ваш взгляд, эта вещь попала к Антону?

Джек смутился — возможно, гадал, с какой стати она задает такой вопрос, если хорошо знает Херцога.

Он осторожно ответил:

— Видите ли, у Херцога были свои гипотезы относительно Тибета и истории человечества…

Нэнси молчала и ждала продолжения.

— И мы оба, каждый по своим собственным причинам, ищем доказательств…

Она посмотрела на Кришну, затем перевела взгляд обратно на Адамса и сказала:

— Доказательств того, что теория Чарльза Дарвина ошибочна?

— Что до меня — вроде того, — уклончиво ответил Адамс.

— А Антон? Он ведь не археолог и не палеонтолог.

Адамс помедлил, прежде чем ответить.

— Нет. Просто у нас совпадают интересы, вот и все. Время от времени мы обсуждаем наши исследования.

Нэнси выгнула бровь.

— Какого рода исследования?

Адамс опять взял паузу, по-видимому не желая откровенничать. Нэнси не хватало совсем чуть-чуть — тоненькой ниточки, которая помогла бы разгадать, чем на самом деле был увлечен Херцог все эти годы.

— Вот что, мистер Адамс, — настойчиво проговорила она. — Мне нужна ваша помощь. Я только что приехала, а Антона в городе нет. Если вы расскажете мне, что за исследование он вел, возможно, я отдам вам кость на пробы.

Адамс окинул ее подозрительным взглядом и кивнул.

— Ладно. Расскажу то, что знаю, хотя знаю я немного.

Он умолк, явно размышляя, с чего начать. Как представить Антона Херцога человеку, ничего не знающему о Тибете.

— Гипотезы Антона были довольно… странными. — Адамс глянул на костяную трубу. — И это делало его похожим на охотника за сокровищами.

— Вы вроде бы сказали, что он не археолог.

— Не археолог. Сокровища, которые он ищет, совершенно иного рода. — Он обвел рукой комнату. — Он охотится за носителями древних тайных знаний. Ламы называют их «терма».

— Что же это за терма?

— Честное слово, понятия не имею. Храмы, Священные Писания, живописные долины, врата в иные миры — не знаю. Ламы написали целые книги об этих терма, но неизвестно, можно ли воспринимать их буквально. Все очень туманно, как обычно бывает с эзотерическими традициями. Лично я определенно не понимаю ни одной из них, да и, если честно, особого желания понимать нет. Может статься, еще живы те, кто знает, где находятся эти штуки, как отыскать их и сделать достоянием человечества.

Нэнси смотрела на Адамса с недоверием. Судя по его словам, Херцог был чудаком, а его тайна с каждым часом становилась все более непостижимей.

Явно желая отделить себя от странных увлечений Херцога, Джек Адамс продолжил:

— Должен сказать, безумные идеи Антона были мне не по душе. Мы с ним их даже не обсуждали… Порой я слушал Херцога и думал: он больше похож на ламу, чем сами ламы. Он таскал мне кости и просил определить их возраст, приносит молельные колеса, еще какие-то священные штуковины. Я всегда охотно ему помогал. Он хотел, чтобы я проверил, в каких районах Гималаев стоит искать — на верном ли он пути. Его интересовали места древнейших поселений человека. Терма, которые он разыскивал, датируются многими тысячами лет. Они страшно древние.