Онлайн книга «Фактор жизни»
|
Через день его забрали — наступила окончательная стадия подготовки. А отчаявшейся Карин провели первое внутривенное вливание наноцитов. * * * А потом был старт. Карин вышла до рассвета. Когда она пересекала взлетную полосу, шаги ее отдавались эхом в бесконечной пустоте. Она шагнула в тень корабля и вздрогнула всем телом — но не только от холода. «Вы забираете у меня Дарта», — думала она. И действительно, корабль и Пилот будут связаны друг с другом гораздо более тесной связью, чем любовники. «Позаботьтесь о нем», — мысленно попросила она. Карин стояла на полосе до тех пор, пока бриллиант солнца не показался из-за багровых облаков, разлив расплавленное золото по сверкающему бронзовым блеском корпусу корабля. Оно осветило здание Стартового Центра «Финикс». От одного из хрустальных куполов отделилось белое термоакустическое транспортное средство — ТТС. Оно опустилось на покрытое асфальтом шоссе. Дарт находился где-то внутри его керамического панциря. ТТС нарушило тишину легким шелестящим звуком и остановилось рядом со сверкающим мю-пространственным кораблем. Из ТТС вышли обслуживающие корабль члены наземной команды в зеркальных шлемах. Затем скорпионий хвост ТТС изогнулся, исчез внутри корпуса и поднялся с белым коконом подъемного кресла, в котором находился Дарт, а потом через дорсал-люк загрузил Пилота в корабль. Начался обратный отсчет времени, и процедуры биоинтерфейса — сопряжения с биосистемой — были строго ограничены по времени. Во время этого процесса не было времени поговорить с Дартом, но они уже сказали друг другу — нет, молча пропели своими телами — слова прощания. Пока Карин ожидала, ей становилось все жарче, то ли из-за охватившего ее волнения, то ли из-за введенного средства. Наконец наземный персонал дал сигнал — подключение было завершено. Ее жестами позвали сесть на ТТС и отвезли в здание Стартового Центра. — Вы можете наблюдать отсюда. Один из техников привел ей в просторный зал с черными кожаными диванами напротив голубоватой стеклянной стены. Карин смотрела. Появились всполохи голубого пламени от двигателя. Корабль начал раскачиваться. И вот он поднялся над стартовой полосой. Выдвинулись дельтовидные крылья, выгнулись, нацелившись в сине-зеленое небо, сверкая в солнечных лучах золотом. Корабль рванулся вверх, стал уменьшаться в размерах, превратился в яркую точку, растворился. Перед Карин высветилась голограмма с изображением стартового коридора. Взлетающий ввысь корабль… Чернота стратосферы… Выход на орбиту и крещендо белого сияния… Излучение от перемещения в пространственный туннель излилось в реальное пространство, образуя инверсионный след, и… все исчезло. Переход в мю-пространство был осуществлен. * * * Улетел, улетел, улетел… — Прости, Барни, я сегодня плохой собеседник. Пес коротко тявкнул, словно соглашаясь. — То, что он сказал, — Анна-Мари, слепая женщина из регистратуры университетского городка, похлопала Барни по могучему загривку, — и я могу подтвердить. Карин начала подниматься с дивана, но комната закружилась у нее перед глазами. Сместилась перспектива, нарушились все мыслимые законы геометрии. К ней, внутрь нее, прокрадывались ощущения, близкие эффектам фрактальной трансформации. — Я ужасно себя чувствую. — Она снова рухнула на диван. — Все время вижу… Дьявол, вы должны презирать меня за это, но я сдаюсь. — А может быть… — голос Анны-Мари стал напряженным. — А может быть, вы просто хотите поменять одну реальность на другую. На лучшую. — Ха! — Я слышала одну байку, — задумчиво проговорила Анна-Мари, — о золотых морях света, черных остроконечных звездах… — Как ты себе это представляешь? Я имею в виду, э-э… — В молодости я могла видеть. — Зрачки незрячих глаз Анны-Мари задвигались. — Я до сих пор могу различать разницу между солнечным днем и полной темнотой, inais c’est tout [1] . «Лучше это или хуже, чем когда человек рождается незрячим?» — подумала Карин. — Память осталась. И иногда мне снятся сны… — Это как любовь? Лучше любить, а потом потерять любовь, чем… — Голос все-таки дрогнул. — Карин! Его не будет всего три дня. Некоторые первые полеты длились по две недели, пока удавалось совершить реверсивный переход. То есть вернуться в реальное пространство. — Ты знаешь весь профессиональный жаргон, так ведь? — Я много работала в УНСА. — А-а, черт… Анна-Мари наклонилась и сжала колено Карин: — Все в порядке. Правда. «Это же ад, Дарт, — думала Карин. — Если ты не вернешься ко мне, я…» Она не представляла себе, что она тогда сделает. * * * До этого подобное случалось уже два раза. Карин подозревала, что это связано с феромонами. Сверхъестественно, всей кожей она чувствовала, что кто-то находится по ту сторону стены, ощущала их «ki»… а потом они входили через дверь. «Может, я занимаюсь самообманом?» — думала она. В первый раз такое произошло, когда она сидела на коленях в позе «seiza», во время своего первого визита в штаб-квартиру борцовского центра в Киото. У нее возникло чувство, вызывающее благоговейный трепет, — ощущение чьего-то присутствия. Ощущение охватило все ее существо за двадцать секунд до того, как в помещение вошел легендарный сэнсей Харада. Казалось, весь мир вращался вокруг него и свет стал ярче, когда он вошел… Во второй раз это было в додзе Манхэттена, во время исполнения похожих на танец упражнений. Тогда Карин почувствовала приближение мастера высокого дана — полуфилиппинки, полуангличанки по происхождению прежде, чем та вошла в зал. Сама Карин обладала черным поясом второго дана и не отличалась выдающимися успехами. Вот и сейчас у нее опять появилось такое предчувствие. Раздался стук в дверь. — Войдите. В проеме возник могучий силуэт, мало различимый из-за яркого освещения в коридоре. — Сэнсей. Майкл долго смотрел на нее, затем вошел в комнату. Он вошел по-военному выпрямив спину, опустив расслабленные большие руки. — Нет, — пробормотала Карин. — Только не Дарт! * * * Зависая на грани самоорганизовывающейся переходной реальности, осознающая и не осознающая себя, распространялась сеть фрактальной структуры. |