Книга Фактор жизни, страница 80 – Джон Мини

— Труда? — Он поднял глаза и впервые почувствовал, как холодные слезы текут по его щекам.

Потом был долгий пеший переход через темное пространство. И нерегулярные остановки на отдых.

И великолепный рассвет, окрасивший небосвод в бледно-лимонный цвет с мазками серого и искрами белого. И ни души вокруг, только тупая техника. И он мог спускаться в глубь Нулапейрона, подальше от неестественных просторов космоса.

И было долгое пешее странствие, требующее такой сверхвыносливости, какой он даже представить себе не мог. Он шел вперед, освещая дорогу украденными из бага светильниками. В туннеле то и дело встречались ямы. Том шел, ожидая, что в любой момент его может сбить поезд, что он будет раздавлен и выброшен из жизни.

Отчасти он жаждал этого. Но другая часть сознания побуждала его бежать и бежать вперед.

— Что ты здесь делаешь, Труда?

На лице ее было еще больше морщин, и седые волосы стали белее, но манера перекидывать назад шарф и улыбка остались прежними.

Бежать…

— Том, Том. Что ты делал все это время?

Слабая улыбка появилась на его лице, хотя холодные слезы продолжали течь по щекам.

Бежать и никогда не останавливаться.

— Можно сказать одной фразой. — Это был голос Эльвы, стоявшей позади Труды, опустив плечи и сложив на груди руки, но, как всегда, готовой к действию. — Он убивал Оракула.

По земле быстро двигалась слепая ресничная инфузория.

— С процедурами и протоколом? — спросила Эльва. Перед ними был огромный арахнаргос, обгоревший и почерневший, часть грудного отдела нависала над темной расселиной в полу пещеры. Педипальпы провисали дугой, их концы все еще были прикреплены к стенам и крыше так же, как это было во время нападения. Или несчастного случая… Одна педипальпа лежала на земле, сломанная и свернувшаяся кольцами, как ненужная веревка.

«Откуда она знает? — думал Том. — Откуда Эльва знает об Оракуле?»

— Социологические опросы и объявление их результатов являются сегодня не самым лучшим подходом. — Голос Труды был всамделишным. — Если что-нибудь не так, то наблюдается бета-разброс…

Том ее почти не слышал. Он смотрел на ресничную инфузорию, королеву-мать размером с полного человека, и несколько прилепившихся к ее пятнистой хитиновой оболочке самцов размером с ноготь. Похожие на щетки мохнатые лапки инфузории ритмично передвигались по широкой педипальпе, свисающей с останков арахнаргоса. Королева стремилась к тени…

— Я пойду первой. — Эльва пересекла пещеру и вошла внутрь арахнаргоса.

Труда дотронулась до руки Тома, но он не обратил на нее внимания.

«Что я здесь делаю?» — думал он, кутаясь в плащ.

Эльва высунулась из зияющей раны в грудном отделе арахнаргоса, засунула большой и указательный пальцы в рот. Раздался низкий пронзительный свист.

— Какой сложный сигнальный код! — Том сделал попытку пошутить, но в душе его все было мертво.

— Однако это действует. — Труда погладила его по руке. Исчерченное морщинами лицо было наполовину спрятано в тени. — Ты давно знаешь Эльву?

— Немного знаю. — Том пожал плечами.

А что еще можно сказать? С тех пор когда он жил на рынке?..

Чем меньше она будет знать, тем лучше. Для нее же — из-за себя бы он не стал беспокоиться.

Он вспомнил, как алая кровь Оракула растекалась по бело-голубому полу…

И связь между сыном торговца, жившего в доме рядом с рынком, и его теперешним настоящим показалась ему почти неправдой.

* * *

Забраться внутрь можно было только по свисающей педипальпе и сквозь отверстие. На мгновение, оказавшись на большой высоте, он почувствовал непреодолимое желание прыгнуть вниз…

— Том! — позвала Труда. Ей оказалось трудно пролезть сквозь темное отверстие.

Том помог ей, а затем перебрался на борт арахнаргоса и сам.

Когда глаза привыкли, он обнаружил в темноте двенадцать теней. Если исключить Эльву и Труду, остальные тени были потенциальными врагами.

Что-то шевельнулось в груди Тома: то ли любопытство, то ли ощущение опасности.

Он почувствовал, как напряглись нервы. И спросил:

— Кто вы?

Фигуры в темноте казались громоздкими и бесформенными: на них были плащи и мешковидные капюшоны, накинутые на головы. Естественная предосторожность…

В воздухе стоял запах сырости.

— Ты простишь нас, — голос звучал мягко и, похоже, принадлежал молодому человеку, судя по легкому акценту, чжунгуо жэнь, — если мы предпочтем не отвечать на этот вопрос?

Кто-то чихнул и пробормотал извинения.

— Не я предложил встретиться здесь. — Том старался держать нейтральный тон.

Одна из фигур наклонилась вперед и пробормотала:

— Dyestvityelno, zarezal proroka?

— Да, — ответила Эльва. — Он мертв. Том взглянул на нее с удивлением. Она пожала плечами:

— Ужасный акцент, но смысл я поняла.

— Интересно, каким образом? — сказал кто-то другой низким баритоном.

Он снял капюшон, и Том увидел грубое лицо и клочковатые белоснежные седые волосы.

— Каким именно образом вы сумели это сделать, лорд Коркориган?

Том лишь покачал головой.

— А не ловушка ли это? — спросил кто-то из темноты. Еще один мужчина откинул капюшон. Узкое лицо, темно-коричневая кожа.

Том узнал ярко-желтую татуировку на лбу и щеке, и в его памяти тут же всплыло имя.

— Доктор Сухрам? Мое почтение, сэр! — Он поклонился как равный равному.

Доктор замешкался, но потом поклонился в ответ.

— Возможно, это будет звучать немного театрально, — произнес седовласый, — но вы можете называть меня Сентинел. Это неплохой псевдоним.

— Я не буду спрашивать почему. — Том оглядел другие фигуры.

Ни один больше не делал никаких поползновений открыть себя.

— Как бы то ни было, — Сентинел прислонился спиной к перегородке, — сеть службы безопасности подтверждает факт убийства. Секретные каналы коммуникаций переполнены новостями. — Он посмотрел на человека с опущенным капюшоном, который упомянул о ловушке.

Тот отрывисто кивнул.

— А почему, — Том почувствовал, что его голос немного дрожит, — вы решили, что убийца — я?

На мгновение воцарилась тишина, затем заговорила Эльва:

— Не волнуйтесь, милорд. Дело не в уликах, найденных на месте преступления. Я ничего не знаю о них. Я всего лишь наблюдала за событиями в ваших владениях.

«Значит, я не смог покинуть, а затем вернуться в свои владения незамеченным, — подумал Том. — Прекрасная работа, Эльва. Вероятно, мне следует радоваться твоему усердию… Но зачем ты рассказала этим людям? Неужели предательство?»