Онлайн книга «Смерть наудачу»
|
Сундук обрушился на пол. Хвала всем богам – не мне на голову! – Да вот тут… – замялся Шнакур. – Грабитель к нам забрался. Отделал Пальку и Фришку. Я едва сумел его остановить. – Грабитель? Так мы его сейчас упакуем. Посидит десяток лет в тюремной пещере – может, образумится. Женщина-полицейский подступила поближе. Надо мной зазвенели серебристые наручники. – Кто тут у нас? – спросили грозно. – Сейчас отправимся на нары – делать баиньки. Господин тор-миль Генкс мерзко захихикал и потер в ладоши. Словом, сделал все, чтобы уподобиться хрестоматийному образу подлого старьевщика. – На нары, на нары подлеца! Только пусть наворованное отдаст. – Отдаст – куда он денется! Я увидел перед собой очаровательное личико, обрамленное густыми рыжими кудрями. Носик картошкой, широкие скулы, изящно подведенные брови и длинные ресницы. А полные губы вообще оказались превыше всяких похвал. – Файка? – Ходжа?! – в голосе моей давней знакомой просквозило немалое удивление. – Ты-то что здесь забыл? – Приплыл вот позагорать немного. Хотел тебя увидеть. Зашел, чтобы купить подарок, – а тут эти неожиданно набросились… – Подарок? – еще больше удивилась госпожа инспектор острова Солнц. – Ты приехал сюда, чтобы сделать мне подарок? – Без тебя мне свет не мил. Почему бы и нет? Файка мило улыбнулась, осчастливив меня маленькими задорными ямочками на щеках. Рыжие кудряшки весело затанцевали над моим лицом. – А ты не изменился, старый развратник. Тебя что, на лирику понесло? Кризис среднего возраста? Ты ведь знаешь, что я не принимаю подачек от мужчин. Файка бель-ал Милинно – та еще штучка. Она воображает себя очень сильной и независимой женщиной. Никогда не принимает от ухажеров цветов и подарков. Наоборот – дарит сама. В общем, считает себя представителем сильной, а не слабой половины оборотничества. Такое отношение к жизни помогло Файке высоко подняться в полицейской иерархии и стать одной из самых влиятельных фигур на Солнечном острове. – Придется тебя арестовать, – заключила госпожа инспектор. Впрочем, не надевая на меня «браслеты». – Раз уж напал на глубокоуважаемого Шнакура. – Вот-вот! – поддакнул старьевщик. – За решетку наглеца. И поглубже! – Но я ничего не сделал! – возмутился я, украдкой опуская руку на бедро Файки. Мизинцем пощекотал ее над полоской трусиков, рельефно проступающей под тканью форменных штанов. В глазах женщины зажглись озорные огоньки. Она буквально просияла. – Не забыл? – шепнула девица. Я помотал головой. Куда уж тут забудешь? – Поднимайся, – велела госпожа Самая Главная Полицейская Шишка. – Будем тебя заключать. А вы, дорогой Шнакур, ответьте: что собирался похитить этот лисоборотень? – О, некую особо ценную статуэтку, милая моя, – противно разулыбался старьевщик. – Ценную мне как память. – Отдай ему! – приказала Файка, грозно глядя на меня. И все же в глазках трепетали веселые искорки. – Не отдам, – воспротивился я. – Ни за что! Это собственность моего клиента, украденная у него на пароме «Смелый рык». Могу доказать. – Ходжа, – прошептала инспектор. – Не усугубляй положение. Отдай ему вещицу и пошли. Займемся диким сексом в джунглях. А потом посажу тебя на паром – уплывай с богами. – Нет. Ты собираешься арестовать известного частного детектива, базируясь на ложных обвинениях. На самом деле твой Шнакур – скупщик краденого! Файка вздохнула. По ней было видно – знает о махинациях господина тор-миль Генкса. Но процветающее среди полицейских взяточничество не позволяло ей ослушаться кормильца. Без сомнений, старьевщик немало обустраивал финансовое положение госпожи бель-ал Милинно. Но, с другой стороны, инспектор собиралась упечь за решетку своего хорошего приятеля. А сколько у нас было замечательных ночей. Сколько первоутрий в обнимку. Сколько… Я загрустил, понимая, что женская натура везде одинакова. Большинство предпочитает деньги вместо постели. – Глубокоуважаемый Шнакур, – медленно проговорила Файка, – я должна извиниться перед вами. Этот лис-перевертыш – мой давний друг. Могу поручиться, что он никогда не был преступником… Мои брови поползли вверх. Я не мог поверить, что подруга таки выбрала бескорыстную любовь вместо горстки валлов. – А как же статуэтка? – удивленно промямлил тор-миль Генкс. Старик – не дурак. Похлопал себя по карману халата. Это значило, что с Файкой по совести рассчитаются, верни она «сворованную» вещь. – Если мой друг, – госпожа инспектор сделала ударение на последних двух словах, – говорит, что статуэтка на самом деле принадлежит его клиенту, – надо поверить. И лучше не нервируйте меня, Шнакур. Я ведь не спрашиваю, откуда у вас это барахло. – Она обвела комнату взглядом. – И не появляюсь на вашей улице с полицейскими рейдами. Я с трудом заглотнул немного воздуха. Неужели подействовали мой хваленый шарм и мужественный подбородок?! – Пошли. – Файка вытащила ятаган из досок, отшвырнула оружие в сторону. Помогла мне подняться. – Больше денег не получишь! – прошипел обиженный старьевщик. – Более того… Я повернулся на пороге. – Если посмеешь обидеть эту замечательную девушку – вернусь и разнесу твою хибару в мелкие щепки! Понял?! А на образовавшемся пустыре воткну кол. Угадай, кто будет на нем поёрзывать на солнцепеке? Пока мы с Файкой поднимали орущего похабные песенки посла, Шнакур хранил молчание. Я так и запомнил его. Толстый старик с оскаленным от ярости акульим ртом, в обнимку с волосатыми обезьяноборотнями. – Будут какие-то проблемы, – пообещал я подруге, – позовешь меня. Мигом прискачу и отчекрыжу паршивцам кое-что повыше кадыка. – Уже проблемы, – нахмурилась Файка. – Что? – Хочу проблем! – страстно заявила девица, бросая меня в кусты. Позабытый Баглентайт удивленно грохнулся на тропинку. А с меня тем временем уже сдирали плащ. И брюки. И все, что мешало заняться проблемами. – Хочу! – стонала госпожа инспектор, забираясь на меня. Я схватился за обнаженные под расстегнутым кителем шикарные груди. И сделал все, чтобы Файка ни на миг не усомнилась в своем выборе, сделанном в доме старьевщика. – Ох! О-о-о-о-ох, любимый! Как же хорошо! Давай еще!.. Еще… – Э-эх раз, да еще раз, да еще много, много-много-много-много раз, – хрипло распевал граф дра’Амор. – Э-эх раз, да до-ка-жи, да до-ка-жи, что ты не пи… не папуас… Под незатейливый мотив мы с Файкой уплывали в фонтанах пульсирующей неги. |