Онлайн книга «Небесные воины»
|
— Погодите! — воскликнул Натан. — Вы хотите сказать, что рай сотворен совсем недавно?! — Не сотворен, а открыт, — уточнил я. — Понимаете, все в мире относительно. Когда в мире нет наблюдателя, нет смысла говорить, существует он или нет. А вот когда наблюдатель появляется, мир открывается и начинает существовать уже не абстрактно, а реально. В него можно войти, его можно пощупать, за его развитием можно наблюдать. Наблюдатель и мир начинают взаимодействовать, влиять друг на друга, они подчиняются законам друг друга… Если хотите, спросите Головастика, она знает больше. — Можно нескромный вопрос? — спросил Натан. — Почему вы впустили нас в рай? Разве рай не закрыт для посещений людьми? — Рай не закрыт и не открыт, — ответил я. — Он не подчиняется никаким внешним законам и правилам. Сейчас в нем живем только мы с Леной, мы и устанавливаем правила посещения. — А… гм… Головастик? — Если ей не понравится, как мы распоряжаемся этим миром, она появится и выскажет нам свое фи. А то и переделает все по-своему. — А… гм… — Бомж? Он не вмешивается в нашу жизнь. Теоретически, он может это сделать, но не будет, потому что не хочется ссориться с Головастиком. В магическом отношении Головастик чуть-чуть сильнее его. Натан нервно передернул плечами и отпил еще немного пива. — Знаете, — сказал он, — у меня такое чувство, будто я попал в какой-то дурной сон. Рай, Головастик, эээ… Бомж… — Знакомое чувство, — улыбнулся я. — Я в свое время тоже испытывал нечто подобное. Только у меня все происходило более драматично. — Куда уж драматичнее, — хмыкнул Натан. Неожиданно в разговор вмешалась Лена. — Хватит ходить вокруг да около, — заявила она. — Вы сюда пришли, чтобы задать конкретные вопросы и получить конкретные ответы. Вот и задавайте их. Натан и Мордехай подняли головы и уставились на Лену то ли как удавы на кролика, то ли как кролики на удава, сразу и не разберешь. — А ответы будут? — спросил Мордехай. — Не хочу никого обидеть или показаться назойливым… — начал Натан, но Лена остановила его движением руки. — Ответы будут, — сказала она. — Ответ первый. Бог одновременно является и не является истинным богом, а Головастик одновременно является и не является истинным Сатаной. Ответ на этот вопрос зависит только от точки зрения спрашивающего. Если бог для вас — бородатый старец на облаке… — Ну что вы, право! — воскликнул Натан. — Это очень примитивная трактовка… — А какая трактовка не примитивная? Кто для вас бог? Исторический персонаж, явившийся Моисею в огненном кусте и устроивший семь египетских казней? Или символ силы, власти, любви и бог знает чего еще? Натан хитро усмехнулся и сказал: — Если бы я мог познать бога, я бы сейчас не здесь сидел. Но я понял ваш ответ. Он, к сожалению, ничего не объясняет, но ожидать другого было бы наивно. — В том-то и дело, — сказала Лена. — Никто никогда не объяснит тебе ничего… Я не удержался и продолжил невольную цитату: — А когда ты спрашиваешь о причинах, они говорят, что ты сам по себе, продолжай забивать голову выдумками. — Не выдумками, а ложью, — поправил меня Мордехай. Это меня удивило. — Не думал, что вы слушаете Оззи Осборна, — признался я. — Я много кого слушаю, — буркнул Мордехай. — Простите… гм… Лена… Вы позволите называть вас просто Леной? — Конечно, — кивнула Лена. — Вы правы, я читаю ваши мысли. И не только ваши, но и любого человека. Но не Сергея — он уже не совсем человек. А я — все еще да. Давайте я лучше отвечу на второй вопрос. Нейтрально. — Что нейтрально? — спросил я. — Он спросил, как мы относимся к тому, что человечество узнает о боге и рае, — пояснила Лена. — Лично я отношусь к этому нейтрально. — Боюсь, Лена лукавит, — сказал я. — Или ты уже все обдумала и решила? Лена помотала головой. — Потому я и отношусь к этому нейтрально, — сказала она. — Ты же сам говорил: если не знаешь, что делать — не делай ничего. — А у вас нет никакого интереса… — начал спрашивать Натан, но Лена не дала ему договорить. — Нет, — сказала она. — У нас — нет. У моего хозяина есть, а у нас — нет. Лично я еще не решила, будет от этого какая-то польза или нет. — Но… — Никаких но. Я знаю, о чем вы думаете, но последствия от нашего вмешательства могут быть очень неприятными… — Ну почему же? — спросил Натан. — Если люди получат убедительные доказательства, что наш бог и арабский аллах суть одно и то же… — Какие люди? — перебил его я. — Террористы, что ли? Да им если сам пророк Мухаммед велит открытым текстом прекратить джихад, они объявят его шайтаном и все продолжится по-старому. — А если он не просто велит? Если он явит чудо? — Про парадокс теодицеи слышали? — спросил я. — Он ведь не на пустом месте появился. Если боги на каждом шагу станут вмешиваться в дела мира, думаете, будет лучше? При слове «боги» Натан поморщился, но быстро овладел собой. — Не обязательно на каждом шагу, — сказал он. — Достаточно… гм… точечного вмешательства. — Оно и так уже происходит, не одну тысячу лет уже. Просто люди этого не замечают и хорошо, что не замечают. Там, где боги появляются в мире слишком часто, распространяется религиозный фанатизм… вы ведь не считаете, что фанатизм — это хорошо? Натан ехидно улыбнулся и ответил: — Это зависит только от точки зрения. Если фанатизм для вас — когда человек ходит в синагогу так часто, как предписано богом, тогда это хорошо. А если человек начинает считать людей, исповедующих другую веру, низшими существами… — И это говорит представитель богоизбранного народа, — перебила его Лена. — Странно слышать такие слова от главного раввина ашкеназов. Натан недовольно поморщился. — Давайте не будем играть словами, — сказал он. — Вот именно, — кивнула Лена. — Давайте не будем играть словами. Давайте не будем говорить, что правильный фанатизм — это хорошо, а неправильный фанатизм — плохо. Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите, чтобы добрый боженька явился на землю, отделил агнцев от козлищ, агнцев похвалил, козлищ наказал и тогда во всем мире воцарится тишь и благодать. Правильно? — Ну… — Неправильно! Если будет так, человечество превратится в стадо домашних животных. Какая может быть свобода воли, когда бог следит за каждым шагом каждого и когда малейшая ошибка приводит к наказанию? — Свобода воли — это искушение, — заявил Натан. — А вернее, испытание, которое должен пройти человек, желающий попасть в рай после смерти. |