Онлайн книга «Канализация, Газ & Электричество»
|
— Знаю, — сказала Змей, — нарушение дисциплины… Но после того, через что я перед этим прошла, я чувствовала, что просто обязана расслабиться. И разумеется, как только я нашла уединенное местечко, спустила штаны и села на корточки, передо мной появился он: чернокожий солдат в синей форме — я впервые видела африканца с такими зелеными глазами. С зелеными глазами и саблей. Ни приветствия, ни угрозы, он даже не дал мне объясниться или сдаться — просто подбежал и рубанул… Естественно, о том, чтобы он отрезал все начисто, и мечтать не приходилось. Лезвие уже не новое, все рябое. Рассекло рукав и мышцы и застряло в кости. Боль я даже описывать не стану; пулевое ранение, наверное, было б легче вытерпеть. Единственный плюс заключался в том, что он был левшой, как и я, так что удар пришелся с его лева по моей правой руке. Револьвер лежал на земле слева от меня; когда меня после удара откинуло в сторону, я рабочей рукой схватилась за него. Лишь благодаря этому я еще жива… Он выдернул шашку — и стало еще больнее, хлещет кровь, серый рукав стал красно-черным — и тут я поняла, что следующий удар придется по шее либо в ключицу, а потом — всё, занавес. Меня подстегнул чистый рефлекс — я подняла револьвер, взвела курок, нацелилась прямо между глаз… Один выстрел. Змей крутила между пальцами все еще не зажженную самокрутку; крошки табака и бумаги падали на стол. — Один выстрел, — повторила она. — Странно — больше всего меня беспокоило не то, что я его убила, а то, что он так и не узнал, что мы на одной стороне. Тут, конечно, после моего выстрела вообще разразилась перестрелка, поскольку и синие, и серые бросились на помощь павшим. Двадцать четыре безземельных чероки принялись палить в бог знает сколько мстительных освобожденных рабов лишь из-за того, что какая-то канадка не там поссать присела. Вот именно поэтому сама идея войны вызывает у меня сомнения. Ну и финиш: Честер спас меня из-под огня и оттащил в безопасное место… и тащил он, блядь, не за ту руку. — Прошу прощения, — спросила Айн, — я хочу уточнить: когда это случилось? В каком году? — В 64-м, — ответила Змей. — В 1864-м. Кажется… 30 августа. В тот же день провели ампутацию. При первом же затишье в бою — у чероки из «Стоящего медведя» было четыре погибших и семь раненых — мы ретировались. Честер отвел нас в какой-то дом в долине, хотя подробностей путешествия я не помню, как и того, кто меня оперировал, хирург или плотник. То, что начал мужик с саблей, этот закончил ножовкой. Для анестезии Честер дал мне крепкого сидра, но его оказалось недостаточно. От ужасных манер моего хирурга-деревообработчика мне тоже не полегчало: срезая с меня мундир перед операцией, он как заорет: «О господи, у него же сиськи!» В жизнь не забуду… как и первого движения ножовкой. — Но это невозможно, — сказала Айн. — Простите? — Если мои внутренние часы идут верно, текущая дата — 1 ноября 2023 года. — Ну да. — Но если в 1864 году вам сделали хирургическую операцию… — Ну вот опять. — Змей разозлилась, что ей не верит даже голограмма — а она такими воспоминаниями поделилась. — Да, мне 181 год. Что с того? — Человеческое существо не может прожить так долго. — Но ведь вот она я? — Вы… Зазвонил телефон. — Сними трубку, — сказала Змей, нисколько не печалясь тем, что беседа прервалась. Включился динамик, и сквозь шипение помех прорвался голос Лексы Тэтчер: — Джоан? — Вы говорите с Пятницей [194] , — ответила Змей. — Дорогая, слышно отвратно. — Змей! Привет! Я знаю… звонок идет по довольно изобретательному маршруту. — Стараемся уйти от полицейского прослушивания? — Скажем так — тому чудесному месту, где мы отдыхаем, не пойдет на пользу, если о нем узнает слишком много народу. Джоан тут? — Еще спит — по крайней мере, еще не встала… Хотя подожди, слышу движение в холле. Наверное, скоро зайдет. — Не в курсе, как у нее продвигаются исследования? — Я ей помогаю. И ожидаю за это неплохой платы, если мы разоблачим кого-нибудь выдающегося. У нас есть наводка, но мы все никак не поймем, что все это значит… — Доброе утро, — сказала Джоан, прошаркав на кухню в халате. — Закурить не найдется? — Джоан? Та уставилась на динамик. — Лекса? — Кто он, Джоан? — Кто кто, Лекс? — В твоем голосе есть одна нотка, и она говорит: «Невероятно, с кем это я сегодня проснулась в одной постели, и я не уверена, что до завтрака придумаю, как вписать это в свои политические убеждения, но вообще-то я ни о чем не жалею». Кто он? Познакомилась при расследовании с каким-нибудь республиканцем? — Поутру перебор с экстрасенсорикой, Лекса? — Джоан, не уходи от ответа. Наверняка либо он очень богат, либо убежденнейший консерватор. Либо и то и другое. — Ну… Из коридора донесся крик Гарри Ганта: — Джоан, не в курсе, что я сделал с ботинками?.. Ой! Ничего, нашел! В динамике затрещал смех Лексы. — Ну разумеется, — сказала она, — я как раз гадала, случится ли это. — Вчера он появился в полдвенадцатого ночи с розами и шампанским, — объяснила Джоан. — Верить ты в это не обязана, но мы просто лежали на кровати и разговаривали. — Но искушение у нас было? — В какой-то момент — очень сильное. Времени-то сколько прошло. Но мы выпили только полбокала шампанского, так что решили, что лучше поразмыслить над этим еще чуть-чуть. — Змей подала Джоан сигарету. — Кажется, Гарри что-то замышляет; он лепетал нечто невнятное с тем энтузиазмом, какой у него бывает перед клевыми идеями. Ничего, кроме смутных намеков, я не добилась, но ты предупреди «Фонд Земли», чтобы они в ближайшие дни смотрели под ноги. — Интересно, — сказала Лекса, — прошлой ночью мне отнюдь не смутно намекнули на то же самое, к тому же — из другого источника. Гарри, случаем, в связи с этой своей клевой идеей не упоминал Ванну Доминго? — Нет, но… Джоан замолчала, поскольку вошел Гарри — он уже оделся и побрился перед работой. — Доброе утро, — поздоровался он со всеми, рукой разгоняя дым от сигареты Джоан. — Здрасьте, мисс Эдмондс. Змей кивнула, удивившись, что он запомнил, как ее зовут. — Здравствуйте, мистер Гант. — Гарри Деннис Гант! — воскликнула Айн Рэнд. — Как я рада с вами познакомиться! Гант посмотрел на Электролампу и воздел бровь. |