Книга Город бездны, страница 11 – Аластер Рейнольдс

— Как его застрелили?

— Не знаю, парень. По-твоему, я тут распоряжаюсь судебно-медицинской клиникой? — Васкес прикусил губу, затем продолжал: — Кажется, из лучевика. На близкой дистанции, в грудь.

Я посмотрел на бокал гвиндадо, который еще держал в руке. Стоять и разговаривать о смерти моего друга, потягивая коктейль, точно на светской вечеринке… Абсурд. Но поставить бокал было некуда.

Сделав еще глоток, я ответил, удивляясь собственному спокойствию:

— Я тоже предпочитаю лучевик — но не для того, чтобы пришить кого-нибудь без лишнего шума. Луч дает более яркую вспышку, чем любое стрелковое оружие.

— Но не при выстреле в упор — это все равно что ударить ножом. Мне жаль, парень, но, похоже, так оно и случилось. Приставили ствол вплотную, ни вспышки, ни звука — и все шито-крыто. Вечером гуляли толпы людей. Кто-то устроил поджог у моста, так что для местных это был повод устроить веселую ночку. Не думаю, что кто-то заметил вспышку, Таннер.

— Дитерлинг не позволил бы подстрелить себя вот так, запросто.

— Может, его застали врасплох.

Я подумал об этом. Подсознательно я уже начал примиряться с фактом смерти, но для того, чтобы сделать выводы — не говоря уже о том, чтобы выйти из эмоционального шока, — нужно не в пример больше времени. Однако уже сейчас я мог заставить себя задать правильные вопросы.

— Если его застали врасплох, то он был невнимателен либо принял убийцу за кого-то знакомого. Говоришь, он все еще дышал?

— Да, но был без сознания. Не думаю, что мы могли бы сделать для него больше, Таннер.

— Ты уверен, что он ничего не сказал?

— Только не мне и не парню, который нашел его.

— А этот парень, случайно, не из тех, кого мы видели вечером?

— Нет, он из моих ребят, которые следили весь день за Рейвичем.

Так оно и будет продолжаться, подумал я. Васкес не проявлял желания углубляться в подробности, если только не выбивать из него ответы с пинками и бранью.

— И что? Как давно этот тип у тебя на службе? Дитерлинг когда-нибудь встречал его прежде?

Мучительно медленно, но до него начал доходить смысл моих вопросов.

— Да ты что, приятель! Мой человек никоим образом не мог быть в этом замешан. Клянусь тебе, Таннер!

— Я бы не стал снимать его со счетов. Это относится ко всем, кого мы встречали вечером — включая тебя, Красный.

— Я бы не стал его убивать. Я хотел, чтобы он взял меня охотиться на змей.

В этих словах было что-то трогательно-эгоистичное, а потому они вполне могли быть правдой.

— Что ж, ты упустил свой шанс.

— Я здесь ни при чем, Таннер.

— Но Мигуэля убили на твоей территории, верно?

Он собирался ответить, а я собирался спросить его, что он сделал с телом и что намеревался сделать потом, но изображение Васкеса растворилось в помехах. В тот же миг вокруг нас словно разом вспыхнуло небо, и все вокруг потонуло в мертвенно-белом сиянии.

Это длилось лишь долю секунды.

Но ее вполне хватило. Жесткий разряд матово-белого света показался мне чем-то знакомым, как будто я видел его однажды раньше. А может, не однажды? Я порылся в памяти и вспомнил фейерверк из белых гвоздик на фоне звездной тьмы.

Ядерные взрывы.

Освещение на подъемнике мигнуло. На эту пару секунд я почувствовал, что стал легче, потом все стало по-прежнему.

Кто-то взорвал атомную бомбу.

По-видимому, нас зацепило электромагнитным импульсом. Я не видел ядерной вспышки с детства. Один из маленьких плюсов нашей войны состоит в том, что до применения оружия массового поражения дело обычно не доходит. Я не мог определить силу взрыва, не зная расстояния до вспышки, но отсутствие грибовидного облака указывало, что бомбу взорвали высоко над поверхностью планеты. Полная бессмыслица. Конечно, ядерный взрыв мог быть началом атаки — но сейчас не самое подходящее время для боевых действий. Высотные разряды? Еще меньше смысла — сети военных коммуникаций защищены от поражения электромагнитными импульсами.

Быть может, просто случайность?

Я раздумывал над этим еще несколько секунд, после чего услышал быстрые шаги вверх по винтовой лестнице между вертикальными «штабелями» отсеков подъемника. Это был один из аристократов, с которыми я ужинал. Я не потрудился припомнить его имя, но левантийское сложение и золотисто-коричневая кожа почти наверняка выдавали в нем северянина. Он был одет весьма вычурно, его длинный, до колен, сюртук переливался всеми оттенками изумруда и аквамарина. Аристократ был взволнован. За его спиной, на последней ступеньке лестницы, замерла его похожая на лисицу жена, она настороженно поглядывала на нас обоих.

— Вы видели это? — спросил он. — Мы поднялись сюда, чтобы посмотреть — у вас тут наилучший обзор. Вспышка была довольно мощная. Она даже напомнила…

— Ядерный взрыв? — договорил я. — Думаю, так оно и было, — перед глазами у меня все еще плавали отпечатавшиеся на сетчатке призрачные розовые пятна.

— Слава Богу, что он не случился ближе.

— Посмотрим, что говорят общественные сети, — произнесла женщина, глядя на дисплей устройства, похожего на браслет. По-видимому, информационная сеть, с которой оно связывалось, была лучше защищена от помех, чем та, которой пользовался Васкес. На маленьком неброском экране замелькали изображения и текст.

— Ну как? — поинтересовался муж. — Есть какие-то предположения?

— Не знаю, но… — она умолкла и рассеянно уставилась в пространство, потом нахмурилась. — Нет. Этого не может быть. Просто не может быть.

— Что? Что они говорят?

Женщина посмотрела на мужа, потом на меня.

— Они говорят, что мост обстреляли. Говорят, что нить перебило взрывом.

Мы продолжали плавно подниматься, но мир начал казаться нереальным.

— Нет, — сказал аристократ. Он изо всех сил старался казаться спокойным, но у него выходило плохо. — Скорее всего, это какая-то ошибка. Я уверен, что это ошибка.

— Боже, я на это надеюсь, — произнесла его жена с дрожью в голосе. — Последний раз мне делали сканирование шесть месяцев назад…

— Шесть месяцев, черт, — проворчал аристократ. — Меня в этой декаде вообще не сканировали!

Женщина тяжело вздохнула.

— Что ж, несомненно, это ошибка. Ведь мы стоим здесь, разговариваем — разве не так? А должны падать на планету, вопя от ужаса, — она снова недовольно взглянула на браслет.

— Что там говорят? — спросил муж.

— То же, что и минуту назад.

— Либо это ошибка, либо подлая ложь, вот и все.

Я прикинул, разумно ли будет нарушить конспирацию. Разумеется, я был не просто телохранителем. За годы службы у Кагуэллы я изучил эту планету до последнего камешка, хотя обычно удовлетворял свое любопытство не ради повышения боеспособности. Я даже не притворялся, будто разбираюсь в устройстве моста, но о производстве структурированного алмаза — искусственного углеродного аллотропа, — из которого он был сплетен, я кое-что знал.