Онлайн книга «Великая Мечта»
Я двигался медленно. Ковылял. Так сильно мои ноги болели только в тюрьме. Сын – как и положено одиннадцатилетнему человеку, которому в виде исключения позволили нарушить режим дня, – был перевозбужден и бегал вокруг меня кругами, изображая то ли пароход, то ли самолет. Я смотрел на него и завидовал. Почему энергия в живых существах с возрастом убывает? Лучше бы наоборот: чем старше и взрослее, тем активнее... Вот какую мечту дать бы людям: вечную неизбывную силу. Неспособность уставать. Мимо деловито прошел человек, очень похожий на переодетого мента, но я почему-то совсем не занервничал. Наоборот, захотелось слепить снежок и запустить в квадратную спину. Когда морозы к концу московского января наконец сходят на нет, когда фиолетовый полночный воздух начинает едва ощутимо отдавать предвесенней сыростью, можно приблизиться к ближайшему сугробу, пробить рукой плотную, гладкую корку наста и нащупать второй, более рыхлый слой снега, смешанного с маленькими бесформенными льдинками, – отменные, увесистые снежки получаются из такого материала, и летят они далеко и точно. Конечно, я выбрал мишенью не незнакомца, а собственного сына. Тот вскрикнул от возмущения и поспешно стал готовить ответную атаку. Мы затеяли стрельбу очередями. Победил, естественно, сильнейший, то есть – ребенок. – А тебе понравилось кино? – спросил он, отдышавшись. – Еще бы. – Все-таки монстры были очень страшные, правда? – Согласен. – Особенно тот, с зубами. Когда он в первый раз прыгнул, мне стало так страшно, что даже голова заболела. Но потом сразу прошла. А тебе было страшно? – Нет, сынок. – Ты что, совсем ничего не боишься? – Не боюсь. – А разве так бывает? – Бывает. И потом, ты должен понимать, что всех этих монстров из кино придумали люди. Такие же, как мы с тобой. Сценаристы и режиссеры. Они их специально из своей головы нафантазировали. Создали силой своей мечты. Они вытащили из собственного подсознания монстров, потому что именно их и боялись. Чего ты боишься – то ты создаешь. Поразмыслив, ребенок признался: – Я не понимаю. – Потом поймешь. – Когда? – Лет через пятнадцать. Потомок разочарованно вздохнул. – Это много. – Нет. Это очень мало. – А «подсознание» – это что такое? – Это дно твоего разума. – Разве у разума есть дно? – Дно есть у всего на свете. – А дно разума глубоко находится? – У одних людей глубоко. У других – не очень. – А вот мой разум – он глубокий или нет? – А как ты сам думаешь? – Думаю – очень глубокий. Только я не чувствую его дна. Это плохо? – Нет. Это хорошо. – А почему ты такой грустный? Если ты ничего не боишься, ты должен быть веселый. А ты – грустный... – Пойдем, – ответил я. – Нас мама ждет. Солгал ли я ему? Или сказал правду? Наверное, не солгал. Спрашиваю себя каждый день, много раз, в тех обстоятельствах и этих, утром и вечером – боюсь ли чего-нибудь? И если боюсь, то чего именно? Ищу в себе всю честность, на которую способен перед самим собой, – и все равно понимаю: нет, ничего не боюсь. Никого и ничего. Я боюсь только Бога, и этим создаю Его. Постояв и подышав вкусным воздухом, я немного подтолкнул ребенка в спину, знаком показал, чтобы шагал веселее, и двинулся вслед за ним, наслаждаясь тем, как царапают и ранят мой голый мозг острые звезды. |