Онлайн книга «Жизнь удалась»
|
Он поставил портфель на ближайший стул, заставил себя изобразить приязнь, произнес несколько дежурных фраз и откланялся. – До свидания, – сказала секретарша. Он едва кивнул. В коридоре притормозил, чтоб ответить на звонок. Он не любил разговаривать по телефону на ходу. – Иван, – сказал Хренов необычно жестким голосом. – Беда. У Петра Семеновича инфаркт. – Он жив? – холодея, спросил Никитин. – Типа да, – дипломатично ответил казначей. – В общем, все отменяется. Ничего никому не отдавай. Груз вези обратно в фонд. Срочно. – Я уже отдал, – сказал Никитин. – Только что. – Верни, – приказал Хренов. – Как ты себе это представляешь? – Я никак не представляю. Я говорю, что надо сделать. Жду тебя в фонде. С грузом. – Хорошо, я попробую. – Не пробуй. Сделай, и все. Ивана скрутило. Задергалась щека. – Что за тон? – спросил он. – Ты что, забылся? Я тебе что, мальчишка? «Иди», «верни», «привези»… Поезд ушел, ясно? – Ты сам под него попадешь, – сказал Хренов. Выругавшись – впрочем, шепотом, – Иван развернулся и с сильно бьющимся сердцем опять потянул дверь приемной. Девчонке сказал, что забыл зонт. Постучался, заставил себя широко улыбнуться и вошел в кабинет, сразу найдя взглядом стул – портфель уже испарился, как не было. – Мне только что позвонили… – Мне тоже, – сухо ответил функционер. – Ситуация резко изменилась… – Я знаю. Сожалею. Человек сгорел на работе… Жаль. – Надо все вернуть. – Что именно? – Ну… это. – Я вас не понимаю. – А чего тут понимать? Я забыл у вас свой портфель. Где он? – Что за портфель? В чем дело, собственно? – Мой портфель. Отдайте мне его. – Я не видел никакого портфеля. Иван придвинулся. Функционер отступил, но смотрел очень уверенно, сузив глаза и даже слегка набычившись; маленький, напряженный, выставивший вперед лысеющую головку. Оглушить одним ударом, подумал Иван. Быстро обыскать комнату. Впрочем, быстро ее не обыщешь, столы, шкафы, тумбы – куда, сука, спрятал полтора миллиона? – Я вызываю охрану, – тихо произнес хозяин кабинета. – А я успею, – сказал Иван. – Пока охрана прибежит – я тебе три раза шею сверну. – Это Совет Федерации, господин Никитин. Здесь так никто не делает. Иван выдавил еще какие-то слова, то ли умолял, то ли угрожал, но уже себя не слышал, слишком сильно шумело в ушах. Вдруг слух вернулся, даже обострился. Стало различимо слабое урчание в животе маленького уродца. Тот улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Бесплатный совет, – тихо, с отвратительной доброжелательностью произнес уродец. – Забудь про портфель. И про завод. И про свой фонд, кстати, тоже. Забудь прямо сейчас. Вали в свою уральскую дыру и сиди тихо. Это твой единственный шанс… Кристина! Проводи, пожалуйста, гостя… И свари мне кофе. Задыхаясь, Иван двинулся прочь. Сначала шагал быстро – затем исчезли разом все силы, побрел, шаркая. Поборемся, поборемся, вертелось в голове. Надо побороться. Только как? Я не могу больше бороться. Просто не способен. Физически. Я всего лишь покрытая шрамами, пропитавшаяся водкой развалина. Где я возьму силы, чтобы бороться? Вспомнил, набрал номер Кактуса. Боком, вдоль стены – чтоб не заметил собственный шофер, он наверняка стучит Хренову – прошел за угол. Пока ждал, замерз и едва не расплакался от отчаяния. По всему выходило, что голова президента Межрегионального фонда ветеранов спорта полетит с плеч в любом случае. Старый хозяин потребует вернуть должок. Новые хозяева инициируют финансовую проверку завода, и Никитин надолго сядет за решетку. Кактус приехал на такси. Едва Иван приблизился – выгнал шофера на холод. Бывшего большого человека выслушал без всякого удивления. Только глаза едва заметно сверкнули. Давно надо было сваливать, Иван, философски заметил он, ловко сразу перейдя на «ты». В фонде пахнет жареным. Полтора лимона ты не соберешь. Даже если продашь квартиру. Да и не надо ничего собирать. Пахан твой уральский долго не протянет. Если сам не помрет – ему помогут. Уходить нам надо. Иначе оба будем в Мордовии рукавички шить… Кстати, а что твоя крыша? Ребята со Старой площади? Не хочешь им позвонить? – Меньше всего на свете я хочу звонить ребятам со Старой площади. – Тогда надо уходить, Иван. Прямо сейчас. – Куда? – тихо завыл Никитин. – Много мест хороших есть на земле. Получше, чем эта вонючая Москва. У тебя ж накоплено немного, да? – Почти ничего. – И у меня – почти. Сложим вместе – что-нибудь изобретем. К тому же у нас есть должники. Тот же виноторговец. И я знаю, как из него быстро и эффективно все деньги вытрясти… Боже, подумал Никитин, обмирая. Что я сделал, чтобы вот так закончить? Единственный друг – садист и патентованный подлец. Единственный выход – бежать. Как так вышло, что честный парень, мастер спорта, кумир мальчишек, знаменитый и уважаемый человек в течение часа превратился в объект травли? Меж тем Кактус уже хлопал его по плечу. Успокаивающе – но и несколько покровительственно. – Что за мировая скорбь, Иван? Очнись. Ты ни при чем. Тебя подставили, только и всего. Ты что, не знал, во что ввязался? Ты что, не был готов к такому с самого начала? Или ты думал, что вокруг тебя, как на хоккейной площадке, все играют по правилам? А сбоку суетится судья в полосатой фуфаечке? Свистит и нарушителей с поля удаляет? Вон урна стоит – иди, выбрось туда свой телефон, и поедем. Только аккуратно выбрось, тут центр города, тут за каждым мусорным ведром наблюдают, чтоб террорист бомбу не подложил… – А жена, – вспомнил бывший большой человек. – Как мне быть с женой? Кактус развел руками: – Лучше пусть она будет женой пропавшего мужа, чем вдовой. О жене дочь позаботится. А как уляжется кипеж – лет через пять, – тихо перетащишь к себе и жену, и дочь. Сун-Цзы сказал… – Пошел ты на хуй со своим Сун-Цзы!.. Я судимый… Меня по пальцам везде найдут… – Пальцы я тебе новые сделаю. Сам, лично. Никому не доверю. Это проще, чем ты думаешь. Паспорта нам выправят – лучше прежних. Машиной до Польши доберемся, оттуда в Чехию – там полно наших, есть люди – помогут. Ты думаешь – ты один такой беглец? Отсюда сейчас сотни серьезных людей сваливают. И мы свалим. Хоть в Чили, хоть в Новую Зеландию. Но пальчики – затея небыстрая, тебе придется потерпеть, я тебе их к телу пришью… – Делай что хочешь! – взревел Никитин. – Пришивай хоть пальцы к телу, хоть хер ко лбу – только вытащи меня из этого говна! |