Онлайн книга «Годен к строевой!»
|
Его непродолжительная возня сменилась вдруг басовитым: - Куда! Ты чего, козел! Вначале из чрева кузова появилась нога Агапова. Далее лейтенант неуклюже перекинул дембеля через борт. Вышедшие из воды и стоящие по краям лужи солдаты остолбенели. Никто даже не стал уворачиваться от брызг, и так все были в грязи с головы до пят. «Ваше благородие» резко вынырнул из жижи вне себя от негодования. Он смахнул грязную воду с лица и яростно стрельнул глазками в лейтенанта, который уже спрыгнул с кузова в воду и спокойно смотрел на дембеля, положив руку на кобуру пистолета. - За козла ответишь, сосунок. Взглянув на оружие, «ваше благородие» заорал: - Что смотрим, духи?! Вцепились в кузов и понесли транспорт на своих могучих плечах! Два раза никому не пришлось повторять. Каждый нашел для себя местечко и постарался покрепче вкопаться в скользкое, вязкое дно. - Ты тоже! - рявкнул на Агапова лейтенант. Дембель нехотя вперся в кузов. - Газу! Товарищ майор, газу! Холодец не видел, что там за дела такие творились, но, высунувшись из кабины и повернув голову назад, он заметил грязнющего злого Агапова. Молодец лейтенант! - У меня яйца намокли! - придурошно заорал дед Женя, откликаясь на еще более усилившийся ливень. Лейтенант расправил легкие: - У кого намокло, подхватить хозяйство в зубы! Газу! «Шишига» дернулась вперед и откатилась назад. - Враскачку! - командовал Юра, все больше трезвея. Витя Резинкин стоял возле Агапова и, стиснув зубы, добросовестно упирался. Никому не улыбалось стоять под дождем вечно. Лучше быстрее в кузов, а затем в тепло кунга к «буржуйке» обсыхать, кушать кильку с черным хлебом и пить чай. - Еще! - орал не своим голосом лейтенант, и личный состав откликался на его призыв большим усердием. Резинкин бычился, как мог, он даже закрывал глаза, чтобы они не вылезли из орбит с натуги, и не думал сейчас о том, что ни дед Женя, ни «ваше благородие» в полную силу не толкают, а лишь делают вид. Он очень хотел выбраться из лужи. - Еще! «Как он орет! Никогда бы не подумал», - Резинкин снова уперся мослами в кузов, пытаясь заставить «шишигу» двигаться вперед. Ливень не стихал ни на секунду. «ГАЗ-66» ходил взад-вперед, все больше увеличивая амплитуду. - Вместе! И тут лейтенант почувствовал от людей отдачу. Он спинным мозгом ощутил, что они, отравленные сегодня утром каким-то дерьмом, смогут, они сделают. Транспорт взревел недуром и неожиданно для всех выскочил на ровный участок дороги. Мудрецкий посмотрел на часы. Без десяти. - Все в машину, немедленно! Они успели. Успели к сроку! Вываливаясь около ворот парка из кабины, Юра улыбался. Вошел в кунг. Натоплено, аж жарко. На топчане развалился клювоносый Кобзев. - Здоров, ну и погодка. - Да, - Мудрецкий плюхнулся на стул. - Толкать пришлось. - Все, расписывайся в журнале, я сваливаю. Мудрецкий молча расписался. - Готово. - Отлично. Счастливо подежурить. Евздрихин выдохнул: - Спасибо, Костя. Успели. Теперь молчок, понял? Держи бабки. - Петр Петрович, какие проблемы, - басил выложившийся Кикимор. - Катайтесь на здоровье, - пять сотен ушли к дембелю в карман. Движок они перекинули минута в минуту. Как и рассчитывали. Вырвали один, вырвали другой. Поставили. Шито-крыто. Без оборудования, что есть в боксе, и не справились бы вдвоем. А так лебедка по рельсам бегает, кран в миниатюре. Главное, не суетиться. Вроде обошлось. - Поехали, до казармы довезу. Прапорщик не скрывал своего удовлетворения, запуская новенький двигатель. - Слышишь, как работает? Поет! * * * Заботин прибежал в офицерское общежитие - длинный одноэтажный барак на краю села Чернодырье - и передал приказ комбата явиться всем офицерам в расположение части. Только что притопавшему из наряда Мудрецкому так хотелось к своему взводу, что он не постеснялся произнести несколько нехороших слов. Тем более что остальные матерились куда более грубо. Стойлохряков рвал и метал, и металл рвал тоже. Три фрагмента стальной ручки бегали между пальцами до тех пор, пока на плацу не застроили весь батальон, все триста человек. Начальник штаба Холодец подал команду: «Смирно!» Комбат, выйдя на середину, «Вольно» не откатил. Никто не знал, чем вызвано столь спешное построение. Бабочкин шептал на ухо стоящему перед ним в строю Валетову: - Не иначе война! - Если б война, вокруг бы были одни грибы. - Какие грибы? - Ядерные. Бабочкин перекрестился. - Скажешь. Комбат прочистил горло. - В батальоне ЧП! Мне только что звонили из штаба дивизии с Киржей. Оказывается, у нас в столовой плохо кормят! - Пузо комбата колыхалось, а сам он распалялся все больше. - Сынки, да вы знаете, что такое голод?! Вы же понятия не имеете! Выйдите, пожалуйста, выйдите, кто писал анонимку! Я этому человеку ничего не сделаю, я только хочу в его глаза посмотреть. Пусть он мне скажет при всех, что у нас хреновая жрачка! То ли среди выстроенных военнослужащих не было того, кто сочинил и неведомым способом отправил кляузу в дивизию, то ли комбат отпугивал своим страшным видом потенциального признанца, то ли словам командира о том, что тому, кто выйдет, «ничего не будет», таинственный аноним не верил. Роты застыли в строю, словно каменные. Леха знал про себя, что это не он. Нет, точно, он не мог. И Фрол не мог. - Химики не виноваты! - выкрикнул Простаков во всю глотку. Кто-то хыхыкнул, но батальон не заржал, чувствуя настроение предводителя. Мудрецкий стоял справа от него и повернул голову. - Молчи, - шикнул он. - Извините, - начал оправдываться Алексей. - Вижу, никто не выходит. Ладно, скажу в массу! Запомни, товарищ нехватчик, говно может сделать один, а разгребать его всем миром. К нам пообещали направить комиссию из округа. С завтрашнего дня начнем усиленно готовиться. Химики, на месте! - рявкнул Стойлохряков. - Остальные - разойтись! Майор Холодец подбежал к отдельному взводу. - Кто сказал? - Я! - гордо ответил Леха, делая шаг из строя. - Рядовой Простаков! |