Онлайн книга «Голая агрессия»
|
Майор против майора. На стороне одного власть и профессиональные амбиции, на стороне другого желание выкарабкаться из глубокой навозной ямы. Костин не мог заставить себя злиться на Петрова, хотя без злости заставить себя отрабатывать от и до невероятно тяжело. Он ехал отбирать у грабителей чемоданчик, а тут такая фигня приключилась. На его месте мог оказаться любой здоровый мужик. Поймав себя на сентиментальности, Костин покачал головой. Если бы его начальство могло заглянуть ему в черепушку, его давно бы сняли. * * * Секретарь его сегодня просто… как это по-русски… «достал». Как можно забыть то, что ему сказал шеф? Отношение к работе у господина Сотникова не отличалось исключительностью, а таких людей Фишер плохо выносил. Как можно развивать экономику, как можно двигаться вперед на разгильдяйстве и вседозволенности?! Он просил, по-человечески просил, чтобы его секретарь пришел сегодня на работу не к восьми, а к семи. Что здесь особенного? Вот уже полвосьмого, а в офисе только его хозяин. Гюнтер планировал отправить своего человека с чемоданчиком в Москву. И где он? Вот хлопнула входная дверь. Наконец-то! Гюнтер поспешил за стол. В этой позиции устраивать разнос лучше всего. Когда Сотников вошел в кабинет, немец скривился, увидев человека за его спиной. – Иннокентий, что такое? Мы же договаривались. Или ты сделал работу? Петров хлопнул секретаря Фишера по плечу так, что он потерял равновесие и был вынужден сделать шаг в сторону. – Мы тут поговорили, – начал Петров по-немецки, – ты вроде собирался чемоданчик в Москву везти? Давай я это сделаю. Фишер посмотрел на секретаря. И все-таки эти русские… они… он не знал, что и думать. – Я же вам ничего не говорил. – Он взял меня за горло… – стал оправдываться Сотников. – Но я же вам ничего не говорил! – Ну, я подумал… Он, – секретарь кивнул головой на майора, – попросил подумать, что дальше будет с чемоданчиком. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…» – Господин Сотников, вы случайно не родственник Шерлока Холмса? Секретарь стоял бледный, по нему было видно, что больше всего он хотел бы убраться отсюда как можно дальше. – Нет, – робко ответил он на вопрос шефа. – Тогда почему вы занимаетесь, – он долго подбирал слово и наконец выдал: – хреновиной? Так? Петрову надоело слушать выяснение отношений. – У тебя очень умный секретарь, да, Гюнтер? Поздравляю, ты умеешь подбирать людей. Он догадался, куда поедет чемодан, или то, что в нем. Ну так как насчет моего предложения? – С вами поговорим позже. – Фишер отпустил секретаря. Петров позволил себе по-хозяйски заглянуть в холодильник, достать упаковку апельсинового сока и развалиться в кресле, любимом кресле Гюнтера. – Иннокентий, я тебя понимаю. – Да ну?.. Третий мальчик, друг мой, уже в милиции. Еще немного, и меня обложат со всех сторон. Я хочу знать, за что я убил двух пацанов. Если ты мне не доверяешь, пусть чемоданчик везет секретарь, но в этом случае мне необходима компенсация. Жизнь в Европе дорогая. Дарья сидела в «девятке», воткнув в уши миниатюрные наушники, и не сводила глаз с кассеты, на которую шла запись всего разговора. – Ты не понимаешь, куда лезешь, – Гюнтер смотрел то на Петрова, то на крышку полированного стола. – Нервничаешь, боишься меня, Гюнтер? – Тебя? – Фишер стал истерически смеяться. – Ты ведь не убьешь меня, Иннокентий? – Нет. – Петрову не нравилось, что его держат за взбесившегося пса. – Я просто хочу удовлетворить собственные морально-финансовые амбиции. – Давай я дам тебе денег, после чего мы с тобой расстанемся навсегда. Дарья затаила дыхание. Немец богат, немец заплатит – и тайна чемоданчика так и не будет раскрыта! – Мне много надо, – улыбнулся Петров. – Я богат, – с достоинством парировал Гюнтер. – Сколько? – Может, ты хотя бы расскажешь мне, что в чемодане? – Извини. – Сто тысяч долларов. Как в кино. – Сумма неприемлема. Если я заплачу столько, то понесу убытки. Десять тысяч марок мне кажется более реальной суммой. – Поверь, Гюнтер, мне не хочется так поступать, но я слишком здорово вляпался. Надеюсь, ты не забыл, чье распоряжение я выполнял, добывая чемоданчик… Я согласен. – Идиот, – выругалась Дарья. – Надо давить! Что он делает, черт! Неужели придется отрываться от слежки и через третьи страны уходить из России?.. Если их поймают, ее посадят за убийство. Почему он не требует больше?.. Иннокентий сел к ней в машину и устало выдохнул: – Все нормально. Мы стали богаче на десять тысяч марок. – Ты мог бы потребовать больше! – Она не могла успокоиться. – Мы были почти друзья. Кроме того, зачем? Нам ведь все равно не выбраться даже из города… Нас ведь пасут, а ты, Дарья, подстава. Ментам интересно, что в чемодане, надеются раскрутить большое дело. Она повесила нос и заревела. – Я убила человека, – провыла она, закрыв лицо руками, – случайно!.. Он напал на девушку, а у меня был твой баллончик… Мне пригрозили… Если я не узнаю, на кого ты работаешь и что было в чемоданчике, меня посадят!.. – Это было легко понять. То, что за нами следят, я вычислил по дороге, а уж твоя настойчивость насчет чемоданчика не могла не навести на подозрения. – Меня загнали в угол… К тому же откуда мне было знать, что в этом баллончике столь сильная дрянь, что она убьет человека? – Я тебя предупреждал. – Но я не думала, что это вещество настолько ядовито! – Теперь уже поздно думать, – он окинул взглядом двенадцатиэтажное здание, где Гюнтер снимал целый этаж. – За нами сейчас наблюдают. Ждут, что мы дальше выкинем. – Нам надо узнать, что в чемоданчике. – Дарья плохо себе представляла свое дальнейшее житье-бытье в случае отрицательного результата. Костин ведь засадит ее! – Для меня более предпочтительным является выход из игры. – Тебе никто не даст выйти. Куда мы денемся? Одно неверное движение – и нас захомутают! Я бы на твоем месте все-таки перехватила чемоданчик и поставила бы свои условия и Фишеру, и милиции. Вдруг ценность того, что там находится, заставит ментов закрыть глаза на твое исчезновение, а я вообще заработаю амнистию? – Ты умеешь убеждать. Только светит ли нам выиграть торги? – Предложи что-нибудь другое. – Она размазывала по щекам тушь. |