Книга Воровской порядок, страница 36 – Михаил Серегин

Григорий поделил с подельниками взятое на хате у протезиста добро и отбыл на юга.

На станции Джанкой, что на Крымском полуострове, он вышел подышать свежим воздухом на перрон и вдруг увидел картину, которая ему совершенно не понравилась: здоровенный детина дубасил пацана лет четырнадцати. Вокруг собралась толпа, которая не только не пыталась вмешаться, но и всячески поощряла экзекуцию. Тут же, в эпицентре событий находилась и какая-то дамочка бальзаковского возраста, верещавшая на всю платформу, что малец пытался украсть у нее чемодан. Мальчишка, вырываясь из рук верзилы (как впоследствии оказалось, дамочкиного мужа), вопил о помощи и пытался доказать, что он просто хотел подработать носильщиком и не собирался красть собственность пухлой леди. Толпа гудела рассерженным ульем, и никто не собирался защищать мальчишку.

Григорий, смачно сплюнув на асфальт перрона, решительно двинул вперед.

Сцена закончилась тем, что на вселенский ор дамочки прибежал наряд милиции и скрутил Крытого. Толпа к тому времени испарилась, а здоровяк муж сидел на асфальте и размазывал по разбитой морде кровавые слезы.

С дамочкой и ее мужем вопрос еще можно было бы уладить, но к тому времени уже раскололся один из недавних подельников. Того, в свою очередь, вложил барыга, решивший перепродать принесенный блатарем золотой портсигар. Когда Григорий оказался в Джанкойском ГУВД, он уже был объявлен в розыск.

В общем, получил Григорий «пятак» и отправился в Княж-Погост. Лысый уже «отдыхал» там, отматывая «шестерик». Знакомых в отряде нашлось больше чем достаточно, братва Григория Рублева знала хорошо. В общем, потекла лагерная жизнь…

И все бы ничего, но стали зэки замечать, что уж больно участились залеты, причем по-крупному. И дело было не в обычных стукачах. Тех в большинстве своем знали и ни о чем серьезном при них не разговаривали. Ссучился кто-то из своих, близких к авторитетным людям зоны.

Воры собрали сходку. От каждого отряда выставили по делегату и от пятого однозначно решено было идти Крытому.

На «сходняке» решили, что ссучившегося нужно выявлять как можно скорее, да это и так было ясно. Один вор по кличке Босой предложил устроить подставу. В каждый отряд загонялась «муля» – заведомо ложная информация, которая должна была обязательно заинтересовать лагерное начальство. Причем в каждом отряде разная – так предполагалось выявить, где же именно находится стукач.

Ждали зэки недолго. Оказалось, что сука находится в пятом отряде. Встал вопрос: кто?

В отряде было три человека, которых Григорий знал по прошлым отсидкам. Он собрал их вместе и стал держать с ними совет. Сергея Лысого он раньше не знал, и, хоть за ним был не первый срок, в число доверенных лиц он тогда не попал.

На совете больше всех возмущался Камор – невысокого роста мужчина сорока с лишним лет, с круглым красным лицом и вечно вытаращенными глазами. Он клялся и божился, что первым вычислит суку.

Камор попадал в тюрьму довольно часто, но сроки схватывал небольшие. Особой воровской квалификации он не имел и промышлял на свой страх и риск на любом поприще. Засыпался на какой-нибудь мелочевке и отправлялся на нары в очередной раз. Человеком он слыл скандальным, но «косяков» за ним никогда не наблюдалось, и Крытый счел себя вправе доверять ему. К Лысому, как и ко многим незнакомым ему людям в отряде, Григорий пока приглядывался.

Вторым, державшим совет, был вор по кличке Прохор. Он, как старший по возрасту, осадил Камора:

– Не распрягайся попусту и не выпучивай глаза. Говори, если что знаешь!

Начали перебирать, что за последнее время происходило необычного в отряде. Ничего так и не выяснив, решили действовать тем же методом – то есть пустить лажу.

Через два дня Камор подошел к Крытому и прошептал:

– Побазарить нужно!

В сушилке, когда они остались вдвоем, по обыкновению выпучив глаза, Камор выдал:

– Ты слышал, что Лысого вызывал помощник по режиму?

– Еще нет, – осторожно отозвался Крытый.

На следующий день в расположении пятого отряда менты устроили основательный шмон. Искали наркоту. Так проявилась «муля».

Вечером совет собрался в том же составе. Камор по своему обыкновению затарахтел первым:

– Что с Лысым делать будем?

– А почему ты решил, что это именно он? – поинтересовался Прохор.

– А что, разве не ясно?! Кого за последние дни еще к начальству тягали?

Крытый с Прохором задумались. Да, действительно, подозревать вроде было больше некого.

– На пику стукача или опустим? – продолжал напирать пучеглазый.

– Да остынь ты, дай подумать, – на сей раз прицыкнул на него Крытый. Думал он недолго и через минуту распорядился:

– Пригласи его в сушилку. Побазарим, – кивнул он Камору.

Когда тот ушел, Прохор, вздохнув, сказал:

– Ты знаешь, до сих пор не верю, что это Лысый. Я с ним на «крытке» загорал. Ничего худого о нем сказать не могу.

– Да и я тоже слышал, что он путевый мужик, – честно признался Рублев.

Через некоторое время появился Лысый, а следом с похабной усмешкой на лице Камор.

– А вот и мы, – дурашливо развел руками он, улыбаясь во всю пасть.

– Засохни! – сурово прикрикнул на него Крытый, и Камор прикусил язык. Он знал, что, когда Григорий в таком состоянии, шутки с ним плохи.

– Тебя, говорят, режимник вызывал? – поинтересовался у Сергея Прохор.

– Было дело, – признался тот.

– Зачем, если не секрет?

– От вас скрывать не буду. По последнему делу я на следствии и суде в отказ шел. Потому шел, что не нашли самого главного – камушков, которые с подельником из ювелирного взяли. И вот мне «малява» с воли пришла, что в том месте, где они припрятаны, собираются что-то строить. А там столько лежит! Если продать, на век хватит и еще останется! На сто штук зеленых!

Камор, слушавший все это вместе с остальными, раскрыл рот. Таких деньжищ он даже в уме себе не мог представить!

– Вот я и решил подорвать, а кто-то стуканул про это ментам. Вот меня и таскали. «Маляву» могу показать.

– Ты серьезно решил подорвать? – глядя на него напряженным взглядом, поинтересовался Прохор.

Крытый хорошо знал этот взгляд, который означал, что Прохор затеял свою игру. Но какую? И с кем? Во всяком случае, он доверял старому приятелю и решил не вмешиваться.

– Теперь что делать собираешься? – продолжал спрашивать Прохор. – Все еще думаешь подорвать?

– А куда деваться? – сокрушенно вздохнул Лысый. – Не отдавать же кому-то такой куш!

– Ладно, давай расходиться, – предложил Прохор, со значением глянув на Крытого.

Тот согласно кивнул, понимая, что кореш что-то затевает.