Онлайн книга «Бесы в погонах»
|
Дрожащими от возбуждения руками он открыл храмовые двери, пробежал к иконе Николая Чудотворца и упал на колени, чтобы встать лишь к восьми утра, за считанные минуты до начала службы. Потому что никакого иного средства для очищения души, кроме покаяния, для него просто не было. * * * Санька и Макарыч разыскали отца Василия, когда служба уже подходила к концу. Они с колоссальным трудом дотерпели до завершения и, отталкивая друг друга, подлетели к священнику. – Батюшка! Батюшка! – наперебой заговорили они. – А где этот… наш?.. – Он уже божий, – печально констатировал факт отец Василий. – Не понял… – протянул Макарыч. – Он что, помер? – Преставился раб божий, – печально кивнул священник. Макарыч тут же заорал на Саньку: – Ты что, осторожнее не мог работать?! Олух! Он явно подумал, что киллер умер вследствие пыток. Бывает такое у молодых и не слишком опытных ментов. Всего один неосторожный удар, и не только вся работа насмарку, так еще и «мундир заляпан». – Ей-богу! Андрей Макарович! – испугался лейтенант. – Честное слово, там все тики-так было! Хочешь, у батюшки спроси! – Это правда? – уставился на священника Макарыч. – Он… это… ну, как его… Старому рубоповцу никак не давалось высказать свое главное подозрение: а не убил ли лейтенант Мальцев человека, пусть даже и киллера? – Санька здесь ни при чем, – облегчил его страдания отец Василий. – Его человек Лядова застрелил. При нападении на конвой. – Лядова?! – хором выдохнули рубоповцы. – Когда?! – Этой ночью. Давайте-ка лучше перейдем в беседку, не дело о таких вещах в божьем храме толковать… Священник широким, спокойным шагом сделавшего все, что только можно, человека вышел из храма и направился в заросшую акацией беседку. Рубоповцы бежали вслед, как телята за мамкой, и отец Василий еще раз с горечью осознал, сколь низко роняет человека чувство вины. Неважно, признана эта вина обществом или не признана. Он сел и начал рассказывать все как было, слово в слово. Но даже когда отец Василий завершил, ни Макарыч, ни Санька еще долго не могли проронить ни слова. – Ну вот, Санек… – выдавил наконец Макарыч. – Все и закончилось. Пошли… – Куда вы? – спросил вслед поднявшимся бывшим милиционерам священник. – Решения своей судьбы ждать, – обессиленно махнул рукой Макарыч и вдруг недобро добавил: – Но вы тоже не расслабляйтесь, и за вами приедут. * * * Отца Василия вызвали в РОВД только к обеду. Следователь, тот же самый, что вел когда-то дело о похищении Катерины, внимательно выслушал размеренный, пропитанный горечью рассказ священника и недоверчиво покачал головой. – Ну, не знаю, батюшка, что вам и сказать… Получается так, что Торпеда выдал компромат на самого губернатора? А Иван Семенович виновен в политическом убийстве? – Получается так, – согласился священник. – А подполковник Лядов в этой истории и вовсе выглядит какой-то сводней между бандитами и администрацией? – Да, выглядит, – согласился священник. – И вы хотите, чтобы я все это зафиксировал в официальных документах? – Вы спросили, я рассказал, – пожал плечами священник. – Ну, не знаю… – Следователь встал со стула и, сунув руки в карманы брюк, задумчиво зашагал по кабинету. – Может быть, Торпеда врал? – Возможно, – кивнул священник. – Хотя обычно люди перед смертью не врут. – Торпеда не обычный человек, – вздохнул следователь. – Тут к нам из Питера та-акое досье на него прислали! Он мог и перед смертью свою собственную линию гнуть. – Мог, – согласился священник. – И все-таки вы настаиваете на своем? Следователь так и подталкивал священника к самому очевидному решению: не поднимать волну, выпустить из поля зрения некоторые, прямо скажем, спорные вопросы и ограничиться констатацией происшедшего. Но отец Василий оказался глух к голосу разума. – Я не могу врать, – прямо сказал он. – Тем более в таком деле. За этим жизни человеческие стоят – вы меня понимаете? – Надеюсь, что да, – печально вздохнул следователь и подвинул к отцу Василию стопку листов серой, низкокачественной бумаги. – Тогда пишите. А я Аркадию Николаевичу пока позвоню. * * * Скобцов прибыл самолично. Он схватил со стола исписанные размашистым почерком листы и впился в показания глазами. И чем дальше он читал, тем мрачнее и безжизненнее становилось его лицо. – Вы что, батюшка, охренели? – только и спросил он, едва дойдя до половины текста. – Я описал все, как было, – смиренно произнес священник. Скобцов сжал челюсти, напрягся и разорвал стопку бумаги пополам. Сложил вдвое и еще раз разорвал пополам, и еще раз! – Я не самоубийца! – выдохнул он. – Это понятно?! – Понятно, – кивнул отец Василий. – А какого тогда хрена! – зашелся Скобцов. – Вы хоть понимаете, ЧТО вы здесь понаписали?! – Правду, – пожал плечами священник. – Какую, на хрен, правду?! – еще круче взвился начальник РОВД. – Кому нужна эта ваша правда?! Мне – точно не нужна! Священник ждал. – В общем, так, – уперся кулаками в стол Скобцов. – Идите восвояси: в храм, домой, хоть к черту на рога! Но чтобы я здесь вас больше не видел! Отец Василий пожал плечами и встал, обозначив свое преимущество в росте. – Это твой грех, Аркадий Николаевич, – с упором на «твой» произнес он. – И я очень надеюсь, что ты тоже это понимаешь. – Свободен, – не поднимая головы, мрачно проронил Скобцов. – Я со своими грехами как-нибудь сам разберусь. * * * Вечером, уже после службы, отец Василий пошел к Вере домой. Он постучал в глухой забор на самом краю Татарской слободы и, когда ему открыли, сразу же увидел Ольгу с Мишанькой. Жена и сын увлеченно наблюдали за перемещениями куриц по двору. – Вон ко-ко побежала! – показывала пальцем Ольга. – Скажи ко-ко! – Ы! – довольно тыкал ручонкой в сторону неведомой птицы Мишка и заливисто смеялся. – Я пришел, – с порога объявил отец Василий. – Все? – испытующе посмотрела на него жена. Священник обратился внутренним взором ко всем событиям минувших суток и кивнул: – Все. Ольга внимательно исследовала выражение его лица и, было заметно, поверила. – А не отправят тебя в Коми-Пермяцкий округ лес валить? – Насчет леса не знаю… – почесал кудлатую бороду поп. – А вот слово божие зэкам нести мне патриархия уже предлагала… Кстати, как раз в Коми-Пермяцкий округ… |