Книга Отпущение грехов, страница 86 – Михаил Серегин

– Не прибедняйся, – усомнился отец Василий. – Что я, не вижу, кто на базаре стоит?

– А что базар? Это все приезжие… Среди своих у меня от силы десяток зажиточных, а этих, заезжих, в нашу мечеть маковым калачом не заманишь. Кстати, вот мы и приехали…

Исмаил притормозил у большого дома из красного кирпича за глухой изгородью. Священник огляделся. Это была северная окраина областного центра, как-то он здесь побывал. Давно, правда. Мулла повернулся к священнику.

– Ты бы, Миша, и впрямь здесь пока посидел.

– Нет, Исмаил, не выйдет, – покачал головой отец Василий. – Я с тобой.

Он не мог этого объяснить, но внутри его отчаянно сигнализировал, прямо-таки верещал от натуги «маячок» опасности. Отец Василий почему-то знал – если отпустить Исмаила одного, есть риск его больше не увидеть. Никогда.

– Тогда слушай, – вздохнул Исмаил. – Здесь живет очень уважаемая семья. С Кавказом плотные связи имеют, с губернатором на «ты»… Поэтому не вздумай дергаться.

– А если ствол в рожу сунут? Или к бревну прикуют? – криво усмехнулся отец Василий.

– Не дрейфь. Будешь вести себя достойно, никто ничего тебе не сделает. Я же тебе говорю, семья уважаемая, авторитетная, на мелочи здесь никто не разменивается.

– Я бы Махмуда мелочью не назвал.

– О том и разговор. Они могут знать, где он, а вот скажут ли, это еще вопрос. Но у меня выбора нет.

– Что-то мне кажется, тебе лучше сразу в областную ФСБ идти, – вылезая из машины, пошутил священник. – А что? Приди, разъясни товарищам ситуацию. Так и так, мне нужно алиби для духовного начальства. Помогите найти человека… А я вам в благодарность песенку закажу на местном телевидении. В день чекиста.

– Ладно, Мишаня, хорош, – приподнял руку мулла. – Будь посерьезнее.

Священник вздохнул. Он просто нервничал.

Прошли к дому, и мулла позвонил.

– Будь посерьезнее, – еще раз предупредил священника Исмаил.

– Вам кого? – по-русски спросил открывший дверь горбоносый подросток.

– Ибрагим дома?

– Проходите, – с удивлением глянув на отца Василия, посторонился мальчишка.

Они последовали за ним вверх по мраморной лестнице, вошли в просторный холл с высокими, метров шести потолками и приостановились. На диваничике у телевизора, напряженно поглядывая на непрошеных гостей, сидели четверо молодых горских парней. Напряжение было буквально разлито в воздухе, как запах, как туман, оно почти резало глаза. Подросток коротко сказал что-то не по-русски, и выглядевший старшим парень что-то ответил, а затем поднялся и исчез за одной из дверей.

– Идемте, – пригласил мальчишка визитеров и повел их за собой в другую дверь. – Дедушка сейчас подойдет.

Дверь тихо открылась, и на пороге беззвучно появился не такой уж старый кавказец с чисто выбритым лицом и в нормальном, цивильном костюме.

– Исмаил? – удивился он, подошел и обнял муллу. – Что случилось?

– Познакомьтесь, Ибрагим-ата, это мой друг Миша, – представил отца Василия Исмаил.

Священнику подали руку и одновременно окинули жестким, оценивающим взглядом.

– Садитесь, прошу вас, – жестом указал на диванчик Ибрагим. – Сейчас принесут чай.

– Некогда, Ибрагим-ата, – печально покачал головой Исмаил. – Неприятности у меня. Прошу вашей помощи.

В глазах Ибрагима моментально возникла, да так и застыла холодная, беспощадная сталь. Похоже, он не любил, когда его просили о помощи.

– Говори.

– Ко мне от муфтия приехали, Ибрагим-ата, – пояснил мулла.

– Это хорошо, – важно кивнул старик.

– Я знаю, – уныло согласился Исмаил. – Другая беда. Им сказали, что я имею нежелательные связи с Кавказом. А муфтий, как вы понимаете, этого не хочет.

– А при чем здесь я?

– Им указали на Махмуда…

Зрачки Ибрагима дрогнули, а губы сжались.

– Я не понял три вещи, – откинулся на спинку кресла старик, бросив скользящий взгляд на отца Василия. – Кто такой этот Махмуд? Почему люди муфтия так сильно озабочены твоими связями с Кавказом? И почему ты пришел ко мне?

Исмаил хотел ответить, но Ибрагим остановил его коротким и властным жестом руки.

– Не знай я тебя два года, я указал бы тебе на дверь, будь ты хоть трижды мулла! Что-нибудь еще?

Он говорил на таком правильном русском языке, что отец Василий восхитился. Судя по всему, это была очень образованная семья. Но было очевидно и другое: разговор окончен, и этим холодным «что-нибудь еще?» Ибрагим от Махмуда открестился.

– Извините меня, Ибрагим-ата, – поднялся с дивана Исмаил. – Я и сам еще многого не понимаю, особенно после того, как Махмуда дважды спасали фээсбэшники… Я, наверное, пойду, Ибрагим-ата, еще раз извините, – мулла тронул отца Василия за плечо и направился к двери.

– Стой!

Это прозвучало, как выстрел. Исмаил медленно повернулся к хозяину.

– Ты хот понымаешь, что сказал?! – Ибрагим так разволновался, что начал говорить с акцентом.

– Да, конечно, – посмотрел в глаза хозяину дома Исмаил. – Я сказал, что Махмуда дважды спасали фэфэсбэшники.

– Так, – тяжело задышал Ибрагим, но вскоре взял себя в руки и внимательно посмотрел на отца Василия. – Вы, Миша, не подождете в холле?

Внутри у священника все оборвалось. Он понимал, по какой тонкой нити ходит над пропастью его друг. Потому что сейчас, кажется, ему придется «отвечать за базар». Пора было встревать.

– Я свидетель и видел, как Махмуда спасали фээсбэшники, – пояснил священник. – Если вас это беспокоит.

– Тогда останешься… – совсем уже безумным взглядом посмотрел на него Ибрагим. Он не просил, он приказывал. Он уже взял жизни обоих этих людей в свои руки.

Поп и мулла переглянулись и направились к диванчику. Что сказано, то сказано, теперь начнется…

Ибрагим открыл дверь, подал отрывистую команду, и через три-четыре секунды в комнате появились четверо молодых людей, смотревших в холле телевизор. Ибрагим сказал еще что-то, и один вышел, чтобы еще через пару минут снова зайти. А вслед за ним в дверях появился и… Махмуд.

Торговец оружием сразу узнал отца Василия. Взгляд его стал напряженным, а зрачки забегали.

– Говори, Миша, – властно распорядился старик.

– Здравствуй, Махмуд, – посмотрел в глаза торговцу отец Василий. – Расскажи мне, пожалуйста, кто тебя отбил у Купона.

– Купона? – прищурился Ибрагим. – Это же, кажется, сомовский человек?

Священник молча кивнул.

– Говори, Махмуд, – распорядился Ибрагим.

Тот был совершенно не готов к такому обороту. Он растерянно глянул на Ибрагима, с ненавистью на отца Василия и как-то совершенно отчаянно – на муллу.