Онлайн книга «Приговор воров»
|
– Если ты, падла, хоть одну царапину оставишь на ее теле, – четко выговорил Студент, – я из тебя змею вырежу… – Очень трогательно… Вероника Михайловна тихо застонала. Щукин опустил глаза – из-под скальпеля показалась крохотная капелька крови. Студент посмотрел туда, куда смотрел Николай. Увидев кровь, он посерел, стиснул зубы. – Я тебе сказал… – глухим надтреснутым голосом произнес он. – Давай поговорим, – сказал Щукин. – Я тебе зла не сделаю. Просто уйду. – Он записку взял! – взвизгнула Вероника Михайловна. – Ах ты, гад! – тихо проговорил Студент, сузив глаза. – Так и знал, что ты не за тем сюда пришел… – Тихо всем! – вдруг довольно громко прошипел дед Паганини. Он так и не закрыл дверь, стоял на пороге комнаты и напряженно вглядывался в темный коридор, по которому Щукин с Григорием добрались сюда. – Там кто-то есть, – убежденно проговорил Паганини. – Кого вы за собой притащили? – спросил он, обернувшись к Григорию. Григорий ответить не успел. Если вообще собирался отвечать. Темнота за пределами комнаты вдруг взорвалась воплями и раскатами выстрелов. «Ну вот, – подумал Щукин, – час от часу не легче. Это братки нашли наконец крышку люка. Что-то они долго искали… Сейчас доберутся до этой комнаты – и тогда такое начнется…» – Эх, говна-то сколько тут!! – грянул совсем рядом грубый голос. Вслед за ним вылетел из темного коридора здоровенный детина с автоматом на груди. Студент отнял от головы Григория револьвер и, почти не целясь, выстрелил детине в живот. Тот немедленно переломился пополам, привалился к стене и сполз по ней вниз. – Первый, – совершенно спокойно констатировал дед Паганини. Он подошел к умирающему бандиту и снял с него автомат. Передернул затвор и принялся полосовать очередями темноту коридора. Студент удовлетворенно кивнул головой, услышав вопли и стоны раненых и умирающих бандитов, и снова приставил револьвер к голове Григория. – Коля… – тоскливо позвал Григорий. – Считаю до трех, – устало проговорил Студент, – не уберешь скальпель, прострелю ему голову. Раз… – Да иди ты, – сказал Щукин, лихорадочно соображая, что ему делать. – Два! «Что мне делать? – думал Щукин. – Он сейчас Григория застрелит. А потом меня. А если я брошу скальпель? Тогда сначала меня застрелит, а потом Григория. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. И так, и так нам – кранты…» – Три! Щукин бережно убрал скальпель от груди Вероники Михайловны и швырнул его в угол. – Отлично, – проговорил Студент, – а теперь поднимите руки. Николай повиновался. – Скорее, Василий! – в дверь заглянул дед Паганини с автоматом в руках. – Кончай их быстрее! Надо сматываться – братвы там видимо-невидимо… Я долго не продержусь, у меня уже патроны кончаются… Тут вместе с предсмертными криками подстреленных бандитов из коридора вылетела невидимая пуля и раздробила затылок деду Паганини. Старик даже не успел крикнуть. Захлебнувшись кровью, он рухнул ничком на пороге комнаты. – Папа! – крикнул Студент, бросаясь к нему. Щукин подмигнул Григорию, чтобы он действовал, но Григорий и сам уже не терял времени даром. Он метнулся к ближайшей гипсовой скульптуре, схватил ее обеими руками и с силой опустил на голову Студента. Студент не успел среагировать. Его стон совпал с торжествующим вскриком Вероники Михайловны. – Быстрее! – забормотала она. – Унесите меня отсюда… Пока он не очнулся… – Не так быстро все, – усмехаясь, сказал Щукин, – у нас еще остались кое-какие проблемы… Потерпите немного… Григорий подхватил с пола автомат, который, умирая, выронил из рук дед Паганини. И тут же отшатнулся в глубь комнаты. – А ну бросай ствол! – долетел до Щукина голос, в котором он тотчас узнал голос Петровича. – Сейчас я тебе!.. На пороге комнаты показался Петрович собственной персоной. Левая рука его была окровавлена и висела плетью. В правой руке он сжимал пистолет, казавшийся игрушечным в его чудовищном кулаке. Григорий закрыл глаза и нажал на курок. – Вот сука… – удивленно проговорил Петрович, – попал в меня… И рухнул с прошитой автоматной очередью грудью на труп деда Паганини. Григорий выпустил всю обойму в проем двери. Только потом открыл глаза. – Все, – проговорил он, бросая на пол бесполезный уже автомат, – патроны кончились. – Пистолет, – подсказал Щукин. Григорий схватил пистолет Петровича и тут же, охнув, упал на корточки. Рубашка на правом его боку заплывала кровью. – Подстрелили меня, – дрожащим голосом сообщил он, отползая в угол, откуда он почти сразу же принялся время от времени стрелять по темному, исходящему предсмертными криками коридору. Щукин посмотрел на Веронику Михайловну. Она не шевелилась. Судя по всему, она давно была в обмороке. – Эй, вы там! – донеслось из коридора. – Сдавайтесь! Нас много, а вас… нет. Отдайте записку, мы вас отпустим. Ну да, как же… Держась за окровавленную голову, приподнялся с пола Студент. Он подполз к двери и попытался закрыть ее. Ничего не получилось – мешали трупы его отчима и Петровича, лежащие на пороге. Студент отполз в сторону и бессильно привалился к стене. – Вероника! – позвал он. – Вероника, ты жива? Ответь мне! Вероника Михайловна была без чувств. – Папа! Папа!! Дед Паганини тоже, конечно, не мог ему ответить. – Сволочи!! – закричал вдруг Студент рваным голосом. – Сволочи!! Гады!!! Все, что у меня было!.. Все, что я любил!.. Он увидел Щукина и завел руку за спину. «У него еще один пистолет? – мелькнуло в голове у Щукина. – Вот урод». Закрыв голову руками, он прыгнул в угол, где, по его мнению, пуля Студента не могла его достать. Несколько раз грохнуло. Щукин упал на пол. На него посыпалась штукатурка. – Эй, вы там! – снова долетел в комнату грубый голос. – Даем вам последний шанс! Сдавайтесь, а не то!.. Все равно вам не жить, пидарасы!! Григорий несколько раз выстрелил в проем двери. – Ах так! – снова тот же голос. – Тогда получайте!! В комнату вкатилась граната. Она толкнулась в ножку операционного стола и осталась лежать под столом. Единственное, что Щукин успел, – отвернуться к стене и закрыть голову руками. |