Онлайн книга «Змей»
|
Мы сидели в закутке под сценой бара. Мистерия продолжалась, колизей ежеминутно взрывался ревом, но, по крайней мере, сюда не доходил дурманящий дым. Я рассказал ему все, умолчав пока о планируемой поездке в Брюссель. С минуту Воробей изучал меня тяжелым немигающим взглядом, затем слегка отвел жало разрядника и вскрыл очередной пакет пива. Предыдущие два пакетика разлагались на полу, на глазах превращаясь в жижу. – Гут, допустим, вы не лжете и волна пробоев вызвана тем самым драгом, который вы на себе тестировали. Что с того, какое мне до этого дело? Я помню Серж, но Снейка Антонио видел раз в жизни, и не усматриваю причин подставлять задницу. Мои взгляды на гражданские права весьма расходятся со взглядами той кучи дерьма, что называет себя Правительством, но это не повод прятать убийцу. Поражение в правах, лишение гражданства, принудительная психотерапия – к чему мне эти радости? Он ждал ответа. Я выложил пробный козырь: – У меня нет пока доказательств, но я думаю, что массовый пробой на планете вызван именно действием «барабана». Если бы удалось добраться до архивов Департамента демографии, возможно, удалось бы сопоставить сроки… – Любой ученик младшей ступени объяснит вам, что это чушь, – перебил он. – Но пусть вы правы. Что дальше? Я медленно выдохнул. По крайней мере, меня согласились выслушать. – Мы накрыли производителя наркотика. Если я пересижу оставшиеся дни и смогу вернуться назад, то будет шанс… Он отмахнулся: – Вы противоречите основным законам мироздания. Оглянитесь вокруг, пробой уже идет, мы имеем дело с цепной реакцией. Эти высоколобые придурки из пансионов пытаются скрыть то, что скрыть почти невозможно. В октябре только в России произошло шестнадцать крупных аварий на производствах, в ноябре – более семидесяти, а в декабре – триста с лишним случаев катастроф, приведших к жертвам, не считая бытового криминала и волны суицида. Информация закрытая, но у меня есть свои источники… Конечно, в рамках страны это пока незначительно, но я говорю о другом. Вернувшись назад, вы ничего не измените, действительность такова, какова она есть. Вы уже тогда вернулись и ничего не изменили, понимаете?! – Вы кое-что упускаете, Бронислав. – Я потер виски. Проклятые благовония… – Предположим, что вы мне помогли, я сумел тогда вернуться, но не сумел ничего изменить до декабря две тысячи триста девяносто девятого. Ведь мы же находимся в декабре? Откуда вы знаете, что будет завтра? Он поморгал. – Марио, найди Николая. Пусть притащат скафандр. Итальянец вышел. – Я прекрасно представляю, что будет завтра. Вы пытаетесь меня убедить, что были в первой десятке, испытавшей на себе препарат. А случаев пробоя только в Содружестве – тысячи! И по большей части при замене личности появляются придурки… – И эти придурки, если пансионы не справятся, одновременно будут жить и здесь, и там. – Как это?! – Он отставил пиво. Я поведал про джой-концерт и про убийство вернувшегося живым Бурсенко. – Проклятье! Это меняет дело! Академия исходила из того, что ни в одном учебнике истории нет данных о групповых летаргиях в двадцатом веке… – Так никто долго и не спит. – Вы сказали, в вашем времени сон длится не больше восьми часов? Йэп! Вот он, парадокс, нарушается равенство темпоральных интервалов… Почему здесь уходит неделя на восстановление? – В нем наконец заговорил ученый. – Ну, гут. Вернемся к убийству. Какая связь? Я пожал плечами и честно ответил: – Возможно, случайность, а возможно, кому-то нужно, чтобы я там не проснулся. Или проснулся без воспоминаний об этих днях. Даже в мое время такие вещи уже практиковались. – Вот как? – Воробей спрятал пушку и первый раз улыбнулся. – Поболтаем после. Сейчас мы примерим новый костюмчик. Марио? – Броня, все на месте. Третий раз за день меня переодели, на сей раз в длинную звенящую кольчугу. Голову пропихнули в огромную тяжеленную маску, изображающую дракона. Дышалось с трудом, и я чувствовал, что долго так не прохожу. Марио и Николай взяли меня под руки. Кореянка засмеялась. – Потерпи, френдик! – Воробей щелкнул дракона по лбу, в ушах зазвенело. – Это шлем от костюма «Тэ-Пэ семнадцать», а проще сказать, кусок тугоплавкого скафандра для работ в зоне жестких излучений. Парни его сперли в музее освоения Венеры. Терпеть пришлось долго. К великому счастью, публика на галереях наряжалась и похлеще, посему никто не обращал внимания на нашу пьяную троицу. Поскольку обзора из скафандра не предусматривалось, а куски проводки от видеокамер болтались у меня на шее, то окружающий мир я воспринимал на звук. Какое-то время ехали в лифте, снова шагали, потом меня посадили, я тут же от толчка повалился вперед, разбив губу и чуть не сломав переносицу. Попытался вернуться в сидячее положение, но оказался заперт в узком пружинящем коконе, к тому же постоянно трясло. Черт подери, мы летели, я слышал свист крыльев, но не мог даже одним глазком взглянуть с высоты! Когда Николай стянул с меня это тугоплавкое ведро, я был мокрый, как после хорошей бани. – Познакомься, Макс! Габриэла, Соня, Людвиг, мои хорошие друзья. Не пытайся с ними заигрывать, иначе они превратят твой мозг в салат. Овальный зал, забитый оборудованием. Напротив три дамы в белом, мужские стрижки, мужские костюмы. Соня зафиксировала мой череп в зажимах, Людвиг подкатила к лежанке подобие серванта. – Не двигаться и не дышать! – Улыбнись, френдик! – Бронислав катался на кресле вдоль приборных стеллажей. – У тебя превратное представление о войне полов. Как видишь, и среди натуралов полно замечательных людей. По основному профилю девочки занимаются ремонтом киберов, и твой сканер не совсем по их части, но технология устранения примерно одинакова. Так, Сонечка? – Ольшанский, не пугай мальчика! Габи, видишь его? – Да, затылочный отдел, даю наводку! – Габриэль, самая молоденькая, колдовала над пультом. – Людвиг, или усыпи его, или поставь третий зажим! – Не надо меня усыплять! – Это вам не кибер! – издевался Воробей. – Люди, они иногда дышат. – Дело не в дыхании, – очень серьезно отозвалась Габриель. – Нам мешает работа сердца, нелегко точно прицелиться. На сей раз у меня вспотела спина. – А нельзя ли без стрельбы? – сквозь зубы предложил я. – Ну, как-нибудь хирургически? – Ни один хирург, даже робот, не отыщет у тебя в мозгу такую малышку. Ничего, Габи дело знает, выжжет заразу одним махом… В результате мою несчастную избитую голову зажали еще с двух сторон, и сканер был уничтожен. Потом мы остались втроем. – Сколько с нас, Сонечка? – как бы мимоходом поинтересовался Воробей. |