Онлайн книга «Останкино 2067»
|
– Я понял, – встал на мою защиту Ласкавый. – Он боится, что стрим отпадет сам собой и он превратится в малодушного, совсем не героического человека. – И вдобавок влюбленного в эту сучку Лилиан, – ввернула из своего угла Ксана. Наверное, мое лицо как-то меня выдало. Музыкант был из них самым наблюдательным. – Черт, так тебя вот что тревожит? – Лев Петрович, это ошибка. – Симак помахала в открытый люк своему шоферу. – Боже мой, Тео, как мы не учли?! – Но он со мной ни слова… – замахал руками грек. Я не понимал, о чем они говорят. – Лев Петрович, та женщина, которую вы считаете своей настоящей женой, Лилиан, или как ее там, на самом деле всего лишь дополнительный перформер, навязанный федералами. – Перформер? – Внутри меня что-то лопнуло. – О господи, Марина, как же его теперь убедить?! – всплеснул руками Костадис. – Януш, то есть Лев Петрович, тьфу ты, слушай внимательно! Мы и не подозревали, что тебя это так занимает! – Представьте себе, – сухо заметил я. – А уж меня-то как занимает! – ахнула Ксана. Я все еще боялся на нее посмотреть. Отчего-то мне казалось, что неуклюжее тело Сибиренко непременно пустит слезу. Бортпроводник приставил к люку трап и вытянулся по струнке внизу. Подъехала машина с логотипом «Салоник» – к Костадису, благодаря моей подписи, возвращалась его империя. – Лев Петрович, настоящий Сибиренко со мной немножко делился, на начальном, так сказать, этапе… – Госпожа Симак покусала нижнюю губу. – Капитан Полонский был человек холостой и свободный от глубоких привязанностей. Открытые перформеры – это весьма специфические люди… Но инженеры настояли на парной, семейной версии. Сибиренко создавал идеального, честного дознавателя, преданного не ему лично, а фирме. Лев задался целью выяснить, можно ли взорвать его империю изнутри. Парадокс заключается в том, что Полонский влюбился в другую женщину… А разве госпожа Арсенова вам не рассказывала, как все произошло? – Я так и не успела, он меня в ванне топил, – пожаловалась Ксана. – Так Лили – не моя жена?! – Не ваша. Должна была стать вашей женой, индекс воспоминаний наложился четко, но, как вы помните, эмоциональный стрим невозможно угадать точно. – Примерно восемь процентов… – прошептал я. – Где-то так, вам виднее, – почти ласково улыбнулась Марина. – В вашем случае отдел перфоменса так и не смог навязать любимую женщину, хотя подбирала ее новейшая компьютерная программа. Они не смогли управлять вашими… гм… сердечными привязанностями. – И тогда Лева пошел на дикий шаг, – тихонько произнесла Ксана. – Он познакомил нас с тобой. Он видел, что я тебе нравлюсь… – Он тебя мне подложил! – Вот что, ребята! – ловко вклинился между нами Ласкавый. – Нам всем пора, а вы по пути договорите, ладушки? – И подтолкнул меня к выходу. – Постарайся пережить этот вечер. – Костадис мягко приобнял меня за плечи. – Завтра федералы начнут копать в клинике. Пусть думают, что сам Лева прикончил двойника. Стрелять в вас уже не будет никакого смысла. Они не сумеют доказать, что ты – не Сибиренко! Продержись хотя бы неделю, поживите в Москве пока у Пети. Мы соберем парламентские слушания… – Я с ней рядом жить не буду! – Лев Петрович, это ненадолго! Ведь госпожа Арсенова – ваша официальная любовница… – Лева, только не при слугах. – Ксана подхватила меня под руку и ослепительно улыбнулась парню в кремовой ливрее. От прикосновения ее бедра меня бросило в жар. – Марина, вам отдельное спасибо! – Я помахал из окна, пока космический корабль, по ошибке поставленный на колеса, маневрировал между летных такси. – За что?! – крикнула Симак. – За восемь процентов… – Это я произнес очень тихо. На разные голоса зарычали моторы. Ласкавый, запахнувшись в шелковый шарф, на взлетной полосе раздавал автографы пилотам, к нему сбегались со всех сторон. В лимузине играла музыка. Ксана смотрела на меня, не моргая, со странным выражением. Возле шофера уселись двое охранников, возле шлагбаума, за летным полем, поджидал бронированный джип. – В Останкино, – приказал я. – На праздник, Лев Петрович? – оформил счастливую улыбку шофер. – Дай мне выпить! – Я входил в роль. Ксана послушно открыла бар, наполнила на четверть стакан бурбоном. Мне предстояло полюбить напитки Сибиренко. Снаружи проносилась Москва. – Лева… – тихо начала Ксана. – Отстань! – Я скинул ее руку со своего колена. – Еще налей! – Януш, я прошу тебя, поговори со мной! – Она беспрекословно подлила янтарного алкоголя. – Отстань, ты всего лишь мои восемь процентов! Когда все закончится, я опять тебя забуду… – Но я не хочу! – Чушь! – Я залпом опрокинул виски, кубики льда ударили по зубам. – Ты скучаешь по Льву, но его больше нет. – Дурак, я по тебе скучаю! – Она придвинулась вплотную. – Еще налей! – Я старался не вдыхать ее запах. Под нами промелькнула развязка Садового кольца. – Нельзя тебе больше, ты должен быть трезвый! Иначе они состряпают байку, что Сибиренко был пьян! – Ее пальцы трогали мой затылок. – Обойдусь без твоих указаний! – Я откинулся на кожаную спинку. – Так это правда, что Лев нас сам познакомил? – Да… И ты сразу предложил мне замуж. – Врешь! – Не вру! Ты мне очень понравился. – Но ты же замуж не согласилась?! – А как я поверю мужчине, который меня любит всего лишь на восемь процентов? – Но теперь-то не на восемь… – Я внимательно разглядывал башни за окном. – И я не на восемь, я на все сто. – Ага, как же! И согласна только на гостевой брак! – А ты еще раз предложи! – И предложу, вот только для начала уволюсь и распродам все акции! Я буду нищим, и тогда посмотрим, что ты скажешь! – Но ты обещал, что будешь баллотироваться? Мы кричали шепотом, от нее пахло коньяком и «травкой». – Тебе я ничего не обещал! – Думаешь, напугал?! А вот возьму и соглашусь! Машину качнуло. Лифт опускал нас в парковочную ячейку. В темноте я потрогал ее лицо, оно было мокрым от слез. – Яник, я боюсь… – Скажи мне еще раз! – Я поцеловал ее в соленые губы. – И тогда все пройдет удачно! – Я… я люблю тебя и хочу за тебя в традишен. Продавай все, только сам… |