Онлайн книга «Монополия на чудеса»
|
– Вениамин здесь живет? Понятно. Ты это… калитку не трогай, окрашено. – Ой! – Света запоздало отдернула руку. На ладони насмешливо расплылись черные полосы. Возмущенно пискнув, дзайана достала носовой платок и принялась оттирать краску. Из домика так до сих пор никто и не вышел. Я нагнулся к калитке, чтобы осмотреть сетку. – Эге, – проворчал я себе под нос. – Похоже, у Вениамина недавно умерла жена. Дзайана посмотрела на меня с восхищением: – Неделю назад. Он, что, тебе рассказывал? – Нет, но… – Я забрал у Светы изгаженный платок, обернул черный прут и подергал. – Но забор ухожен, петли смазаны, грядки по линеечке. А калитку вчера красили водоэмульсионкой. Знаешь, перед тем, как соваться с кисточкой, краску перемешать надо. Тот, кто красил, собрал всю олифу сверху и размазал по прутьям. Значит, никогда этим раньше не занимался. Восхищение в Светкином взгляде зашкаливало все мыслимые границы: – Здорово! Круче Шерлока Холмса! – Стараемся. – Придав себе скромный вид, я распахнул калитку. – Прошу, сударыня! Мы двинулись к садовому домику. Поникшие хризантемы качались нам вслед, стряхивая с растрепанных лепестков росу. Пахло яблоками и разрытой сухой землей. В компостной яме зеленела изломанная кабачковая ботва. Взявшись за ручку двери, Света в нерешительности остановилась. – Все-таки странно… Куда же Викуха запропастилась? Вон ее ошейник лежит… Действительно странно! Сердце подсказывало мне, что дело неладно. Да и сгустившаяся над участком тишина начала действовать на нервы. – Подожди здесь, – я отстранил свою спутницу, – я пойду первым. – Нет, я! Но было поздно: я уже взялся за ручку. Дверь широко распахнулась, впуская нас в обиталище дзайана. В домике стоял тот особенный удивительный дух, что накапливается в местах, где живут старики. Вонь лекарств и старой ветоши, ароматы сушеных трав и древней пыли. Спроси меня, как пахнет время, я не колеблясь назвал бы этот запах. Сама обстановка располагала к поиску кладов. Круглый оловянный бок печки, газовая плита, заставленная выскобленными до царапин алюминиевыми кастрюлями. Стол у окна, заваленный тряпьем диван, древний шкаф. Шкаф заполняли подшивки журналов прошлого тысячелетия, ветхие книги, пустые лекарственные пузырьки в липких потеках. На полу свивались длинные пряди тонких волос. Если присмотреться, становилось ясно, что шерстью усыпано все: плита, подоконник, шкаф. Собаку здесь вычесывали, что ли?.. Я присел на корточки и коснулся одной пряди. Та растаяла прямо в пальцах, оставив после себя поблескивающую слизь. – Ну что? Что там?! – приплясывала от нетерпения Света. – Плесень. – Я вытер руки о штаны. – Следы искать бесполезно: она скоро исчезнет. Куча тряпья на диване заворочалась, застонала. Мы бросились к ней: – Деда! Ты?! – Вениамин Серафимович?! Куча отозвалась протяжным вздохом, сделавшим бы честь самому Кентервильскому привидению. Неудивительно, что я принял старика за тряпье… Со дня нашей встречи для меня прошел день. Для Вениамина – лет двадцать. Удивительно, как он вообще протянул до нашего появления. – Дед Вень, что случилось?! От одежды огородника несло заброшенным подвалом. Полуоторванный воротник завернулся, обнажая серповидную рану на старческой груди. Края ее успели набухнуть и почернеть. От раны во все стороны расплывалось багровое пятно. Так, так… Непостижимый и загадочный зверь чупакабрас побывал здесь раньше нас. Я почувствовал, как меня охватило веселое возбуждение, означавшее, что я встал на след. – Света, водички, – приказал я. – И быстренько! Та опрометью бросилась к плите. Загремели, ссыпаясь со стола, кастрюли. Пластиковый стаканчик в ее пальцах смялся, выплескивая колу на мои джинсы; ткань сразу же прилипла к телу. Пить Вениамин Серафимович оказался не в состоянии. Я поддерживал ему голову, а Света тыкала в губы пластиковым стаканчиком, бестолково разливая питье. Руки ее дрожали. Я отобрал стакан и принялся поить старика сам. – Звери… – прошелестел тихий голос. – Звери из тени… – Подушку! – решительно приказал я Свете. – Одеял! Подушка скоро нашлась: она завалилась в щель между диваном и стеной. Я устроил старика поудобнее, укутал несколькими одеялами. Его колотила дрожь, несмотря на то что печка еще не успела остыть. – А теперь вызывай «Скорую», милая. И побыстрее. Света кивнула и отчаянным жестом, словно делая харакири, рванула застежку рюкзачка. На стол полетели книги, косметичка, трамвайные билеты, ручки, разномастные фломастеры. Отыскав мобильник и крохотный бубен, девушка бросилась вон из домика. – Викуху съели… – прошептал старик. – Игорь, на вас надежда… Таблеточка… в кармашке… Я деловито приступил к мародерству. В кармане старого дзайана нашлась лишь измочаленная пачка валидола. Увидев ее, Литницкий страдальчески прикрыл глаза. Ладно, попробуем еще. Ага. Квитанция, сложенный вчетверо тетрадный лист, пергаментный пакетик. В нем – что-то круглое, белое. Таблетку пришлось размочить в коле. Умеют же устроиться господа маги! На серой коже умирающего вспыхнул румянец. Глаза заблестели, морщины разгладились – дзайан выглядел свежим и цветущим, как манго на ветке! Я с восхищением покрутил головой. С улицы доносились шаманские завывания и грохот бубна. – «Скорая» сейчас будет, – отрапортовала Светка. заглядывая в дверь. – Я ее по школе вызывания хастнула! У меня девятый уровень! И укоризненно посмотрела на старика: – Ну что, дед Вень, допрыгался?! А ведь говорила тебе! – Прости, внуча, дурака старого!.. – пробормотал тот. – Отныне буду тебя слушать. – Ладно, – смягчилась та. – Листы при тебе? – В бумажнике… Остальные у Марченко… – У Алексея Петровича? – уточнила девушка. В глазах ее горел азарт охоты. Старик дернулся: – Внучка! Все отдам, только спаси! «Вениамин – глава рода, – вспомнилось мне кстати. – Присвоил белые листы дома Литницких…» Так-так-так… Разрешения на поводки, фактически монополия на силу и чудеса… А девчонка молодец! Не так проста, как могло бы показаться! Света зыркнула на меня разозленной кошкой. Ладно, решил я, у моей замечательной спутницы дела родственные, семейные, чужим встревать не след. – Пойду, гляну, не приехала ли «Скорая», – сообщил я деликатно, выходя из домика. |