Онлайн книга «Монополия на чудеса»
|
К столику действительно шел Станислав Людей. Длинный, худой, сутулый – эта сутулость придавала ему особенный экстравагантный шарм. Седые виски, крючковатый нос, бородка-эспаньолка. В юности я завидовал бородачам. У меня самого, как ни старался, росла лишь трехцветная смешная мочалка. – Игорь Анатольевич? Здравствуйте, дорогой! – Дзайан протянул руку. – Здравствуйте, Станислав. – Я смотрю, вы со вкусом устроились. – С ним кадавры разговаривают! – восхищенно наябедничала официантка. – И запросто! – Это правда? Я пожал плечами. Правда, нет, какая разница?.. Людей рассеянно взял из моей руки бокал. Понюхал, посмотрел на свет. – Позволите? Я кивнул. Он отпил маленький глоточек, поморщился и выплюнул. – Акта Лапута… Чернила, полусухое прошлого века. И как вы это пьете? – Ну, я до вин небольшой охотник. – Еще бы! Вы не охотник, вы траппер. – Людей махнул рукой. – Эй, балаболка! Сюда немедленно. В каталоге, – он обернулся ко мне, – об этой дряни пишут «имеет аромат виноградного изюма». Действительно «виногадного», лучше не скажешь. Официантка с собачьей преданностью подбежала к Людею. Тот поманил пальцем и, когда Коломбина придвинулась, о чем-то спросил. Девушка обрадованно закивала: – Сухого?! – Полусухое – это полумеры, – отрезал Людей. – Бодяга из Риохи, запомнила? Год смотри не перепутай! – Хорошо! – Постой. – Станислав бросил плащ на скамью и уселся. – Дай сюда меню. Читал он долго, шевеля губами и морща лоб. Все это время официантка стояла подле столика. Наконец он заказал жаркое из мяса василиска. Подробно объяснил, как оно должно жариться и во что он превратит шеф-повара, если не заработают угольные ямы. Когда официантка умчалась, Людей похлопал кадавра по плечу: – Можете отправляться, друг. Тот молча кивнул. До разговора с Людеем он так и не снизошел. Весло прочертило воду пенным зигзагом. Причал неспешно уходил вдаль. Мне стало интересно, как бедняжка Коломбина принесет заказ. Поплывет кролем с подносом на вытянутой руке? Или у них бочонки на шее, как у сенбернаров? Представив эту картину, я рассмеялся. Людей с недоумением покосился на меня. – Да так, – весело отозвался я. – Не обращайте внимания. Мысль одна пришла в голову. – Вы жизнерадостный человек, – одобрительно кивнул грандмастер. – Что ж, тем больше у нас шансов столковаться. Солнце припекало совершенно по-летнему. Я бросил куртку на дно гондолы. Брызги с весла гондольера обдавали кожу приятной прохладой. – О чем вы хотели говорить со мной? – О тварях. Похоже, мне предстоит охотиться на нечисть. – Созданную, вызванную, трансформированную? – деловито поинтересовался Людей. – Нежить? Имейте в виду: чтобы убить аспида, нужна громкая музыка. Мои студенты используют «Ночной шепот». Если встретите грима, его нужно облаять. – Облаять?! – Да. Эта кладбищенская тварь боится собак. Упыря можно упокоить, полив могилу «Волко-Лакой». Можно использовать «Пепси-Лаку», но результат много хуже… – Господин Людей, не будем вилять. Я собираюсь встретиться с чупакаброй. Людей восхитился: – Да вы парень не промах! Как насчет небольшого перформанса?.. Вы не против одного дзайанского чудачества? И, не дожидаясь ответа, прищелкнул пальцами. Кадавр со вздохом протянул ему гитару. – Эль чупакабрас, значит… – задумчивым голосом произнес Людей. – Ужас мексиканских долин, убийца коз, кур и любви к бифштексам с кровью. В Сан-Педро и Ла-Флориде о нем складывают удивительные баллады. И, ударив по струнам, запел: Если встретишь чупакобраза, Попрощайся со всей родней. Это мерзость, кошмар, зараза, Словно мизер сыграть без одной. Он твои ботинки сгложет, Он понюхает твой пиджак, И ничто тебе не поможет, Не спастись от него никак. Эль-чупакабра, ай! эль-чупакабра! Эль-чупакабра, ай! чупакабрас! Я улыбнулся. Маги трепетно лелеют свою экстравагантность и непредсказуемость – считается, что это помогает в хаосных заклинаниях. Людей пел замечательно, и я не смог удержаться. Из-под скамьи торчали плетеные ручки маракасов. Поймав мелодию, я принялся отбивать такт. Синьорита в красном сомбреро На фазенду несла обед. Но явился ей ужас прерий, Есть сомбреро, мучачи же нет. Если ты настоящий мачо, Если чили горит в крови, Дай кошмару каньонов сдачи, Ужас прерий в шмотье порви. Эль-чупакабру, ай! эль-чупакабру! Эль-чупакабру, ай! чупакабрас! Маг отложил гитару в сторону. – Это грустная история, друг мой… Многие храбрецы сложили головы, пытаясь справиться с чудовищем. Как я понимаю, вы… Слушайте, Игорь, – обычным голосом продолжил он, – а давайте на «ты»? – И, не дожидаясь согласия, продолжил: – Ты ведь не просто так меня разыскивал. Дела с Литницким, да? – Да. Но как вы… ты догадался? – Игорек, запомни: встречаешься с магом – никаких документов. Спрячь, порви, выброси. У тебя в кармане договор с Литницким. А я глава Веденского ковена, и неприятности мне не нужны. Поэтому я хочу тебя кое о чем предупредить. – Слушаю внимательно. Я протянул пустой бокал, и Станислав плеснул мне вина. «Бодяга» оказалась не в пример мягче того, что заказал я, но большой разницы все равно не чувствовалось. – Литницкий – один из сильнейших магов Ведена. По силе он многократно меня превосходит. – Грандмастера и главу ковена?! Дзайан грустно усмехнулся. Так усмехаются разжалованные из правительственных магистров политики. Интриги, интриги… – Сила Литницкого в поводках. Я подозреваю, что он опутал сетями сотню манаров или больше. Естественно, это не могло не сказаться. Даже дзайаны боятся безумного Вениамина, что уж говорить о людях? Над бортом возникло сверкающее облачко. Из него вынырнула девчоночья рука со сколотым на ногтях лаком и принялась расставлять миски. Один раз она промахнулась и поставила соус мне на колени. Я едва успел подхватить чашку. – История безумия Вениамина, – принялся рассказывать Людей, – уходит своими корнями в Средние века. В девятьсот девяносто шестом [2] году римский заотар Урбан II объявил Крылатый поход против мусульман. Рыцари-крылоносцы со всей Европы ринулись на Восток. В их числе был один из предков Литницкого. Да, последователи дзайана Мухаммеда сражались храбро… Но кто мог противостоять этой замечательной крылатой своре? Ислам потерпел безоговорочное поражение. |