Онлайн книга «Монополия на чудеса»
|
– Да не… Ктулху, – он с досадой спрятал «Некрономикон» в ящик стола,. – это для общего развития тэк-сэзать. Тут жрицы. Понимаешь?.. Ну, жрицы так жрицы… Напомнив себе сменить вахтера за несоответствие должности, я зашагал по лестнице. Не дойдя до своего этажа, я замедлил шаг. В офисе гости. Как, отчего – не знаю. Похоже, те самые, что спрятали вахтера в сундучок. Словно по команде мобильник выдал первые такты «Марша кавалергардов». Я поднес его к уху. – Игорь, это я, – без предисловий объявила дзайана. – Света?! – Куда ты пропал, Рек?! Я тебя искала, искала! И в больницу не зашел! А обещал! – Э-э… Но это ведь ты… – Что я?! Скажи еще, это я обещала зайти! Тряпка! Размазня! – Голос ее сорвался в задумчивость: – Хотя да. Ты бы меня не нашел… Я из больницы сбежала. Чаровато! – в трубке послышалось сдавленное хихиканье. – Зачем ты поводок на меня накинула, чудо? – Затем! Я тебя вообще-то пнуть хотела. Только очень нога болела. Будешь знать, как девушкам гадости говорить! Я потрясенно молчал. – Ладно, – Светин голос наполнился ласковой хрипотцой. – Жди. Я к тебе сейчас чаранусь. Пока, лапа! Сумасшествие… Нет, не зря Миямото Мусаси говорил: «Женщины!» – и что-то там еще. Хотя нет. Больше он ничего не мог сказать. Потому что женщины – это женщины. Я отключил телефон и спрятал в карман. Внизу зашаркали старческие шаги. Я осторожно перегнулся через лестничные перила. С высоты идущего разглядеть трудно… Несколько раз мелькнул зеленый клетчатый рукав. Однажды в поле зрения попала старушечья голова в черном «черчанском» платке. Звуки старушечьих шагов укладывались в строгий ритм. Шаг, шаг, шарканье – словно нога срывается со ступеньки – и вновь шаг. Этот звук наводил на меня дрожь. Не спрашивайте отчего, наводил, и все. Задерживаться на лестничной клетке расхотелось. Что выбрать, оказавшись между адской старушкой и офисом, в котором наверняка притаилась засада? Между Сциллой и Харибдой? Вот-вот. Я поднялся на лестничную площадку, достал пистолет и загремел ключами, отпирая замок. Затем распахнул дверь и провел то, что у фехтовальщиков называется ремизом [12] . Дэва с два! Никто не прыгал лихо и бесшабашно мне навстречу. Не бил по голове, не тыкал жестким стволом «глока» под ребра. Даже обидно. Чувствуя себя полным идиотом, я заглянул в шкаф, проверил туалет и кладовку. Ни-ко-го. Спрятав «эфу», я вошел в свой кабинет. Так и есть. Вот они, голубчики! В креслах двое, причем обоих я знаю. – День добрый! Рад вас видеть. Высокий бородатый мужчина, похожий на цыгана Кустурицы, приподнялся в кресле, стягивая тюбетейку. – Здра-авствуйте! – шутовски протянул он. На выбритом черепе чернела татуировка: паук, затаившийся в сетях. Юноша за моим столом хмуро кивнул. Одевался он с варварской претенциозностью. Рыжий вельветовый пиджак от Ermengildo Zegna, алое кашне, цветастая футболка. И бинты на голове, заставившие вспомнить сахарную черепушку из «капучино судьбы». За рулем «Кайена» мальчишка смотрелся солиднее. – А мы к тебе дружески, – сообщил бородач. – Аттилла поболтать хочет. Примешь? – С удовольствием, Шурка. А ты откуда знал, что я здесь буду? – Ты же сам рассказывал, что после полудня чаевничаешь в офисе. – Хм… Не помню… Но ладно. Чай, кофе?.. – Слышь, козел, – окрысился молодой, – ты это! Ща схватишь! Со мной побратимы в боях закаленные! Бородач с интересом посмотрел на мальчишку. – Может, сперва чаю попьем? – предложил он. – Обычай такой, закон гостеприимства, знаешь? А потом о делах поговорим. И поморщился. Но к мальчишке это не относилось. Шурку я знаю давно. Я у него пацаном семь лет храмовым боем отзанимался – еще до айкидо. Спина у Шурки ломана-переломана; когда погода меняется кости ноют. А сейчас как раз такое время. – Дашку куда дел? – поинтересовался он. – Дашка выходит замуж. – Опять? – Нет, Шур, это серьезно. Они в Кортесию едут, на пирамиды. После пирамид он обязан будет жениться, как честный человек. – Это уж само собой, – тоном знатока объявил Шурка, и мы заржали. Не переставая смеяться, я достал из шкафчика коробочку чая: – Гляди, что у меня есть. – Ха! – обрадовался тот. – «Хьюджиминг»! А как китайцы его срамно называют, не скажу, – отсыпал щепотку и бросил на язык. Мальчишка угрожающе засопел. По его мнению, мы слишком погрязли в церемониях. – Эй!.. – Ну что такое? – повернулся я к нему. – Шило свербит? Мальчишка набрал в легкие побольше воздуха. – Я напырю твою презренную голову на антенну своего преодолетеля бездорожья! – выпалил он и, выдав этот образчик аскавского устного творчества, гордо положил ногу на стол. Шнурки завязать. – Ноги на пол! – рявкнул Шурка. – Не в Аскаве своем сраном! У приличных людей гостишь! Парень выпрямился, словно ошпаренный. На перебинтованном лице вспыхнуло выражение обиды. Мы вели себя неправильно. Не по-честному. Не так, как полагается вести себя в присутствии знатного представителя аскавских родов. Пряча улыбку, я включил чайник. Огонек на боку подмигнул мне оранжевым; послышалось радостное сипение. Я протер тряпкой поднос, расставил пиалы и заварник. – Из твоих? – тихо спросил я Шурку, указывая глазами на гостя. – Какое там! Варвар аскавский. Туристничают по краям нашим, а я вроде как бы телохранитель у них. – Ты раб! – взвился Аттилла, подслушав наш разговор. – Аскавцам не нужны телохранители! Мы любого в бараний рог скрутим! Господи боже мой! Ну как они там живут?! Урки, бароны, понятия эти их дебильные… Ребенок вон поговорить с людьми по-человечески не умеет! – Как твой зал? – поинтересовался я у Шурки. – Тренируешь еще? – Не… Надоело. Шурка – учитель талантливый, лучший из всех, кого я знаю. Но лени-ивый! Я подозреваю, что учеников он набирает, когда ему хочется проверить какую-нибудь свою теорию. Когда теории кончаются, группа медленно тает и сходит на нет. |