Онлайн книга «Монополия на чудеса»
|
– Да. А зачем? – Как зачем? Ты же хотела стать детективом? – Н-ну да… Слезы на щеках дзайаны мгновенно высохли. – Сейчас отправляемся в башню молчания. Твоего непутевого дружка-музыканта надо спасать. И – ты удивишься, конечно, – некроманта Тепеха, хоть он и отъявленный мерзавец. Для начала отнимем у мертвецов аль-Бариу, а там… Там видно будет. – Чаровато! Так чего сидим?! Вперед! ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
(Суббота, 19.00, рассказывает Игорь Колесничий) Двадцать минут спустя мы вышли к башне безмолвия. Соваться через главный ход я не рискнул: наверняка там дежурят Иштвановы питомцы. Пустырями, свалками мы выбрались к бетонному забору, окружавшему башню. – Ого! – прошептала Света. – Вот это защитка! – Ты что-то чувствуешь? Она помотала головой: – Мне сейчас даже думать о колдовстве больно. Пустячная чара как гвоздем в грудь. Просто… сам смотри! Я посмотрел. Действительно, аснатары постарались на славу. Бетон покрывали стилизованные под детские рисунки охранки. Мама с детьми идет на прогулку. Собака несет тапочки хозяину. Едут машины с флагами, а над ними облака, похожие на клочья сахарной ваты. Во всех картинах присутствовала одна и та же стилизованная фигура. Грудь – решетчатая трапеция, ручки-прутики, голова похожа на перевернутую грушу. С лицом художник не мудрил особо: квадратные глаза, треугольный, словно у черепа, нос, улыбчивый рот. Палка-палка-огуречик, злой скелетик-человечек. Ноги человечков сковывали цепи. Аснатары надежно обезопасили себя от контрудара со стороны Тепеха. – Ладно, лезем. Я первый. – Это почему ты первый? – Я вооружен лучше. Кстати, о вооружении… Я развязал хакаму и смотал в неряшливый тюк. По-хорошему ее сложить бы, но на пыльной траве складывать – только извозишь. Повозившись со шнурками катаны, я пристроил ножны за ремнем джинсов. Проверил, как скользят – если выхватывать, чтобы без сюрпризов. Лезть, конечно, неудобно, но эффективность требует жертв. – Все. Пойдем. Мы перебрались через забор. С той стороны начинался янтарный эльфийский сад; из куч мусора вырастали деревья с серебристыми стволами и шафрановыми листьями. – Заповедничек, блин! – брезгливо отряхнула руки дзайана. – Хоть не болото и то спасибо. Кстати, нас подслушивают. – Кто? – Во-он там, смотри. Из-под листвы торчала коряга. Оч-чень подозрительная коряга! Если проявить немного воображения, то можно представить, что сучки – на самом деле пальцы, а лохмотья коры… ну, лохмотья и есть. И тогда чуть выше – вовсе не большой гриб-дождевик, выеденный червями, а… – Ужас какой! Скелет! – Не скелет, а чистый, – авторитетно поправил я. – Не обижай аборигенов. Эй! – Я помахал папкой. – Пусть чистый предупредит барона! Человек вернулся с новостями! Палая листва зашевелилась; мертвец поднялся, настороженно глядя на меня, и молча похромал в лес. – Держи пока. – Я вытащил из папки листок и протянул Свете. – Это твое. А вот это мое. – Что это?! – Наши пропуска на этот свет. Здесь описания персонажей; отныне ты – целительница восемнадцатого уровня Аспириэль, а я – паладин двадцатого Игороху. – Почему это я Аспириэль?! – обиделась Света. – Не хочу! – Тогда кто? Корвалоль? В ответ она отвесила мне пинка. – Потом еще получишь! – прошипела многообещающе. – Я – Злючиэнь! – Ну, Злючиэнь так Злючиэнь, тоже неплохо! Пока мы препирались, среди деревьев замелькали пепельные тени. К нам шел старый знакомец барон. – А-а! Смертные в землях клана, – обрадовался он. И обернулся к своему воинству: – Пусть чистые разожгут огонь. – Пусть грязные разожгут огонь, – забубнили за спиной барона скелеты. – И немедленно! Субординация в клане мертвецов почиталась свято. Зомби бросились исполнять приказание. Скоро над поляной заплескали языки костра. – С чем пожаловали, смертные? – приблизился к нам барон. Со времени нашей последней встречи он обзавелся колоритным посохом (выброшенной штангой для штор) и кольчужкой, склепанной из алюминиевых крышек. Ах да, еще пирсингом! На скулах и лбу Лютена яркими светляками горели диоды из елочной гирлянды, придавая черепу восхитительно праздничный вид. – Я принес заявку на игру, подписанную Императором мечей. Все, как ты просил. – Человек! Чистые не просят. Чистые повелевают, пора бы уж запомнить наконец. Что человек хочет за добрые вести?.. – Человек хочет… тьфу! Мне надо пройти к вашему господину, некроманту Тепеху. – Это дозволено, – важно кивнул барон. – Человек пойдет к господину. Спутница человека останется здесь и станет чистой. У нас подданных не хватает, – извиняющимся тоном добавил он. Я знал, что без подвоха не обойдется, но на всякий случай притворился растерянным: – Эй, эй! Так мы не договаривались! – А чистые не договариваются. Барон предложил, люди думают. За спиной Лютена поднялась малоприятная возня. Зомби приволокли мангал, разложили на ветхом куске ткани кусачки, клещи, сверла, обломки ножовочного полотна. – Стоять! – взвизгнула Света, прячась за мою спину. – Ты, жертва гробовой травмы! Только попробуй! Впервые я увидел ее испуганной. Дрожащим голосом она принялась читать заклинание: Мы рождены, чтоб всех вас сделать пылью! Вернуть земле набор ваш суповой! Вам экзорцизмом обломает крылья, Могильный камень оплетет травой! Мертвецы опасливо попятились. Один лишь барон остался стоять на месте. – Ай-яй, – покачал он размалеванным черепом, – и кого эта женщина хочет обмануть? Заклятие «Марш экзорцистов» в тысяча девятьсот сорок девятом отменила Женевская конвенция, как жестокое и незомбанное [18] . С тех пор оно недействительно. |