Онлайн книга «Здравствуй, земля героев!»
|
Та самая девчонка – черноволосая, в линялом платье. Со стороны маяка приближались знакомые фигуры. Впереди Федя, за ним – профессор с Мартином. Пока археологи бестолково топтались возле Василисы, Мартин защелкнул на запястье девушки браслет робоэскулапа и принялся делать ей искусственное дыхание, не дожидаясь, пока тот подействует. Второй девушки нигде не было видно. «Ну, что, хватит чужих тайн?»– поинтересовался чей-то насмешливый голос. И Велька вынырнул из темноты кхумары. – Что там, сынок? – глаза Мартина лучились доброжелательностью. – Не скажу. – Ну, и зря. Я ведь кого другого заставлю смотреть. Профессора, например. Или вон… подружку нашу. Безопасник попал в больное место. О том, чтобы Василисе заглянуть в жуткую кхумару, не могло идти и речи. – Это, – неуверенно начал Велька, – она чужие тайны показывает. Самые жуткие, о которых человек и сам не знает. – Понятно. Видишь, как хорошо, а ты боялся. – И повернулся к археологам: – Что ж, продолжим наши танцы под Бельтайн. Федя, твоя очередь. Бери поднос, испытывай. Федя угрюмо потянулся к изукрашенной рисованными колючками диковине. – Тахирг взросления… – пробормотал безопасник. – Ну-ну. Тахирг подействовал сразу, едва оказавшись в Фединых руках. Возникли мисочка с овсяными хлопьями и бутылка кефира. Пока Федя хлопал ресницами, кефир исчез, сменившись коньяком, а хлопья трансформировались в Пожарскую котлету с торчащей из нее костью. Но и котлету съесть не удалось: она расплылась подгорелой яичницей, потом собралась в горку жареной саранчи. На лице археолога проступило блаженство. Веки прикрылись, с уголка губ потянулась паутинка слюны. С гитарным звоном лопнули шовчики Фединых брюк. Чем чаще сменялись блюда на подносе, тем сильнее росло наслаждение на Федином лице, тем больше расползалась его талия. – Что вы делаете, коллега! – Эксварья рванул поднос из Фединых рук. – Опомнитесь! – Куды кильку рвешь, доцент аморальный?! А ну, положь! – У тебя печень не выдержит, Федя! – А мне дэ е в степени х, понял? Учи латынь, академик!.. Мартин отобрал у археологов поднос. – Прекратить! Чревоугодничество – грех. Кстати, при чем здесь взросление? – У прэта психологический возраст зависит от массы тела, – подсказал огонек. – Так и запишем. Ваша очередь, проф. Эксварья долго колебался, не зная, что выбрать. Наконец протянул руку к запечатанному термосу. – Что это? – Говорят, джин. – Мартин, вы же знаете, я трезвенник. Увольте, прошу вас… – Уволить я вас могу только на тот свет. Открывайте, профессор, не томите. Доминион ждет. Эксварья поморщился и свинтил крышку термоса. Кусок сургуча с пятиконечным оттиском упал на землю. Из трещины полился густой чернильный дым. Компанию заволокло вонючими облаками. Лицо безопасника побагровело. Он закашлялся так яростно и беззащитно, как может кашлять только некурящий человек. Скоро дым поредел, и кашельная рапсодия сошла на безобидное поперхивание. Над опустевшим термосом левитировал старик в чалме, шароварах и грязно-изумрудной безрукавке. – Джинн! – ахнули все. – Джинн, джинн, – согласился пришелец. – Спасибо, что выпустили. Аллах бы шахид того, кто заточил меня в этот проклятый зиндан. – Он пнул термос, и тот разлетелся зеркальной пылью. – Какой нынче год? – Три тысячи шестой, – подсказал Мартин. – Это от хиджры господней? – Джина подергал себя за бороду. – Да где там… Сколько же я сижу, получается? Археологи беспомощно переглянулись. – Когда был Первый Хаджаллахский конфликт?.. Проксима в доме Цефеи, ах да… здесь эта астроблогия не фурычит… – Позвольте, – вмешался Эксварья, – но, если вас заточили во времена первого Хаджаллахского, вы никак не могли оказаться здесь. Лувр к тому времени уже открыли. – Папаша, – с грустью в голосе ответил джинн, – заточили меня на заре времен, но я в своем роде джинн всеведущий. А сейчас вычисляю, сколько желаний я вам задолжал. Быс-быс-быс-быс-быс… – Пальцы джина быстро задвигались. – Плутон за аморалку в две тысячи шестом… Козерог в доме Овна… Однако, – дух выдохнул удовлетворенно, – одно желание я вам должен. Ну, кому загадывать? – Убей его!!!– Василиса ткнула пальцем в сторону безопасника. Мартин отреагировал мгновенно. Чирикнул из шести глоток «Воробей», расплевываясь с джинном. Тот поймал очередь на лету, сломал ей хребет об колено, в узел завязал и на пол бросил. Бетон вздыбился жаркими фонтанчиками плазмы. – Не могу, – с сожалением ответил джинн. – Проспорил одному ифриту, что не стану совершать злые поступки. – А добрые? – поинтересовался Мартин с жадностью. – Добрые – сколько угодно. – Джинн вгляделся в честное лицо домбезопасника и уточнил: – Но не твои. Тебе ж под добрые дела митральеза с бесконечным боезапасом нужна. – Но-но! Без кликушества. – Безопасник задумался. – А знаешь… Сделай-ка, чтобы этого, – обвел рукой зал, – не было. Чтобы как раньше, а?.. Никаких прэта, никаких артефактов. Джинн покачался в воздухе дымчатым вопросительным знаком. – Соблазнительно… Но нет… не могу, – признался он. – Ты ведь побрякушки эти в доминион отвезешь. Они в хорошие руки попадут, людям помогут. – Так мне ж других людей убить придется! Тебе не жалко? – Мне не жалко? – удивился джинн. – Аллаха побойся, Мартин! У тебя совести как у ходового процессора на звезде смерти. – Ну, тогда тут два артефакта занычились, может, испытаешь? – С прилежанием и удовольствием. Джинн сделал несколько пассов, и погремушка-ваджрахия перенеслась в джиннову руку. – Абсолютная ваджрахия, значит… Помню, помню. Он энергично встряхнул погремушку. Бытие оборвалось черной лентой, потом вернулось – обновленное и яркое, как помойка после весенней грозы. – Что это было? – слабым голосом спросил Эксварья. – Гибель мира. Ваджрахия, по-вашему, ваджра – мощнейшее оружие доминиона прэта. – Почему же мы живы? – Ваджрахии разные бывают… Абсолютная, например, уничтожает всю вселенную. – Поглядев на встревоженные лица людей, джинн добавил успокаивающе: – Потом та самовоссоздается, не бойтесь. – И махнул еще раз. – Заметили: морг-морг? Это нас на пару секунд назад. Чтобы зацикливания не было. Большой Взрыв, думаете, с чего начался? От несовершенства технологий. Свинтили ваджрахию, а задержку поставить забыли. |