Книга Серебряный дракон, страница 139 – Владимир Скачков

— Чем оно тебе не угодило? — Я спрашивала просто так, чтобы не молчать, и быстро натягивала раскаленную одежду.

— Оно фонит. — Арс хлопнул по балке, но тут же с криком отдернул руку: — Черт! Горячая.

— Ну да, солнышком нагрело, а фонит потому, что это сооружение сделано из стали, легированной технецием. Я где-то слышала или читала, что такой сплав необычайно коррозионно-стойкий, может тысячелетия простоять, ничего ему не сделается.

— Правда? Но как быть с радиацией?

— Она в пределах допустимого, не беспокойся. — Я полностью оделась и скомандовала самой себе: — Все, хватит сидеть (хотя и не садилась), пора искать вход под землю. Я чувствую, где-то там много золота. А вот времени у нас маловато, минут пять, потом тепловой удар и летальный исход, надо поторапливаться с поисками.

— Тогда за работу. Ты иди по правому краю, а я погляжу по левому.

Мы разошлись в разные стороны, искать люк или что там у них для спуска приспособлено. Бродить в молчании скучно, вот Арс и принялся задавать вопросы:

— Мне интересно, наши друзья иклийцы, такие одинаковые и такие разные, одни используют Мако, другие Маво, а вольники, те вообще черпают силы из Живдерева, как это сочетается?

— Очень просто. Все произошло из огня, вода тушит огонь и питает дерево, дерево же пьет, то есть уничтожает воду, и, в свою очередь, кормит огонь. Как видишь, они неразлучны. Не могут прожить один без другого.

— Значит, огонь первичный?

— Да, он первый и самый слабый, но и самый сильный, хотя так говорить нельзя, некорректно. Как измерить кто сильней, слон или кит?

— Я думаю, ты... — Арс, наверное, пошутил.

— Ну скажешь тоже, — вяло возразила я.

— Конечно! Ты усилила затухающий огонь, возобновила работу фонтана, оживила дерево, попутно избавила тысячу человек от страшного проклятия.

— Девятьсот пятьдесят семь, — автоматически поправила я мужа.

— Подумаешь, на сорок три человека ошибся...

— Что замолчал? — спросила я, когда Арс внезапно прервал речь и умолк.

— Да вот что-то любопытное нашел, никак разобрать не могу — это то, что мы ищем, или нет?

— Где? — Я быстро потрусила к нему. — Покажи.

Рядом с Арсом находилось квадратное возвышение, метр на метр, присыпанное белым графитом, здесь вообще его завались, такая вот пустыня, вместо песка — нитрид бора, белый графит.

Арс не спеша отбрасывал носком сапога нитрид бора, откапывал крышку, люк уже показал свои очертания. Я принялась помогать, точнее рыть руками, отгребая горячий материал, поднимая тучи мелкой мерзкой удушливой пыли.

— Не так интенсивно, Джокер, осторожней, когда еще осядет, — поморщился Арс на мою поспешность.

Я сбросила скорость рытья, приняв его замечание к сведению, действительно, дышать этой гадостью ни к чему. Вскоре объявилась рифленая поверхность металла, с одного бока обозначились петли — люк!

— Давай попробуем приподнять. — Я нащупала край и ухватилась за него.

Арс пристроился рядом, мы дружно навалились и оторвали крышку от пола. Проход открылся. На нас пахнуло прохладой, да благословит ее Господь. Крутая лестница уводила в темноту подземелья.

— Полезли?

— Что за вопрос! Конечно! — Я первой начала спуск, вытащив фонарик, без света я обойдусь, а вот Арсу будет тяжеловато.

Я освещала мужу путь, осторожно ступая по базальтовым, вытертым временем ступенькам, чувствуя себя расхитительницей гробниц. Через сотню-другую ступенек лестница кончилась, она привела нас в подземный зал, широкий, такой же большой, как и здание наверху.

— В какую сторону? — задал жизненно важный вопрос Арс.

— Надо подумать, точнее, почуять. — Мрак подземелья действовала умиротворяюще.

— Тогда чуй, — согласился он и стал ждать, прислонясь к перилам и наслаждаясь прохладой, такой приятной после прогулки по пустыне.

А я принялась выискивать направление, врубила металлоискатель и сонар одновременно. Определив количество проходов, выводящих из этого зала, я выбрала один, который показался мне наиболее подходящим и привлекательным, в магическом смысле.

— За мной, — скомандовала я мужу, устремляясь вперед.

Мы шли по глухому коридору, который петлял и извивался, от него отходили боковые коридорчики, напомнившее мне штреки.

— Никак мы в шахте оказались, — выдал предположение Арс.

— Верное замечание, — согласилась я, — только рыли тут не люди.

— Гномы?

— Похоже, их стиль.

— Гномы в Подлунном Мире? — засомневался Арс.

— Чего только не бывает, — пожала я плечами. — Посмотрим.

— Впереди вижу свет, — доложил Арс бодрым голосом.

— Я давно его заметила, гляжу на огонек и шурую, как мотылек, — усмехнулась я. — А сейчас надо идти тихо и не разговаривать.

— Все, я заткнулся.

Бесшумно, но достаточно быстро мы приближались к освещенной зоне. Вскоре я погасила фонарь, нечего себя светом выдавать, да и не нужен он стал, и так все вполне различимо.

Коридор сделал последний поворот, и мы оказались перед небольшой комнаткой, точнее мастерской. Там находились два гнома, один грозно ругал другого за неловкость, что уж там младший гном сотворил — я не поняла, но взбучку он получал по полной программе.

Осторожно заглянув в мастерскую, мы рассмотрели представителей гномьего семейства. Оба абсолютно лысые, немного ниже меня, коренастые, плечистые. Ругавший гном был явно очень стар, дряхл и сморщен, он сидел к нам вполоборота и скрипучим голосом отчитывал молодого гнома, а из его спины торчала кирка, вот по ней-то я и узнала его.

— Здравствуй, старикашка Ник, — я вышла из темноты коридора на свет. — Весельчак и озорник.

Арс последовал за мной, готовый вмешаться в любую минуту. Молодой гном подскочил от неожиданности, выронив какое-то приспособление из рук, чем вызвал новый поток ругательств от Ника.

— Принесла нелегкая людишек, — набросился он и на нас, временно закончив отчитывать неуклюжего гнома, — чего ради явились-то?

— А кто это вас киркой по спине? — спросил любопытный Арс, не обращая внимания на недовольство гнома.

— А, — отмахнулся Ник, — давно сие было, я уж и забыл когда.

— Ну все же, — попросил мой муж.

— Саксонец один, подловил меня в штреке, когда я руды мешал, вместо медной руды купферникель подсовывал, забавно было смотреть на удивленные рожицы металлургов, когда из хорошей вроде руды медь не выплавлялась. — Гном весело хихикнул. — Вот меня и караулили, и подловили, сволочи саксонские.

— А я знаю, — улыбнулась я гному, — только это не саксонец был, а русский, беглый крестьянин, колдун, решил он рудным делом заняться на чужбине, в шахтеры и подался.