Книга Вспомнить все, страница 62 – Вадим Тарасенко

Объект «Ясный» Службы безопасности Украины.

20.10 по местному времени.

– И что же вы поняли, Сергей Павлович? – через паузу сразу осевшим голосом тихо спросил Борис.

– Во-первых, то, что Бог в трагедии твоего отца, скорей всего, не виноват. А во-вторых, что виноваты люди, вернее их несовершенные технологии. Боря, скажи, что такое клонирование?

– Создание точно такого же живого существа, как и прототип, из его клеточного материала.

– Хорошо. Значит, создаем оплодотворенную яйцеклетку с ДНК прототипа, помещаем ее в инкубатор и через три недели получаем клон. Затем этот клон помещаем в инкубатор доращивания и за семь месяцев получаем двадцатиоднолетнего человека, точную копию прототипа. Так?

– Так, – не совсем уверенно ответил молодой человек, чувствуя какой-то подвох в столь очевидном вопросе.

– Нет, не так! Что такое образование и рост живого существа? – азартно задал вопрос Хохлов. И тут же сам себе ответил: – Это деление клеток, создание себе подобных и построение их по определенному, хранящемуся в ДНК, плану.

– Ну правильно, – Борис никак не мог понять, куда клонит академик.

– А как физик, Боря, я хочу сказать, что абсолютной копии быть не может. В принципе быть не может. Это противоречит принципу относительности Гейзенберга. Который гласит, что нельзя одновременно абсолютно точно измерить и массу объекта, и его координаты. Нет в мире двух абсолютно одинаковых атомов. Это запрещает квантовая физика.

– Но если клетки делятся как-то не так, то возникает мутация.

– Боря, я говорю не о грубых нарушениях, а о незначительных, на квантовом уровне. Для макротел, каковым является человеческое тело, принцип относительности Гейзенберга не играет никакой роли.

– Что-то я вас не понимаю, Сергей Павлович.

– Все дело в том, что у человеческого тела есть одна, прямо-таки эфемерная субстанция, которая как раз и чувствительна к квантовым эффектам. И эта субстанция очень важна для человека. Можно сказать, что без нее и нет человека.

– Вы имеете в виду мозг, Сергей Павлович?

Академик Хохлов рассмеялся:

– Ну разве этот почти двухкилограммовый орган, способный перенести удары палкой, – улыбаясь, он дотронулся до повязки на голове, – похож на эфемерную субстанцию? Нет, Боренька, я говорю о душе, об обычной человеческой душе. Еще в двадцатом веке ученые установили, что в момент смерти человек теряет в весе. Немного, но теряет.

– Душа отлетает? – молодой человек чуть улыбнулся.

– Да, Боря, душа. Но на сегодняшний день так и не установлено, что же такое душа, чем она отличается от сознания и для чего она нужна.

– А может, душа и сознание – это одно и то же?

На несколько секунд академик задумался.

– Нет, это разные вещи. Во-первых, наши предки всегда четко разделяли эти понятия и молились именно о спасении души, а не сознания. А в интуиции нашим предкам не откажешь. Они многое не понимали, но интуитивно догадывались. Во-вторых, простой пример. Ребенок родился. Какое у него еще, к черту, сознание. Но свою индивидуальность он имеет. Любит есть то, а не это, любит эту игрушку, а не другую и так далее. Недаром люди говорят: «Ну не лежит у него к этому душа». Где-то я прочел, что душа – это оболочка для сознания, она посредник между телом и разумом. И по-моему, это правильно. Если человек – это компьютер, то тело – это «железо», сознание – программное обеспечение, ну а душа – это БИОС – встроенная программа стыковки «железа» и программного обеспечения. Если БИОС барахлит, то компьютер не работает, даже при полностью исправном «железе» и программном обеспечении.

– Вы хотите сказать, Сергей Павлович, что при клонировании неточно записывается этот самый БИОС, неточно воспроизводится душа?

– В точку, Боря. По-моему, душа – это некое информационное поле, без всякого материального воплощения, недаром патологоанатомы души в теле не обнаруживают, – ироничная улыбка, – и поле, восприимчивое к квантовым эффектам, впрочем, как и любое другое поле. Оно подчиняется квантовым законам, в том числе и принципу неопределенности Гейзенберга, с его жестким табу на абсолютные копии. Человеческая душа, Боря, неточно копируется при клонировании. Отсюда все проблемы. Происходит разбалансировка тела и сознания, причем под телом я прежде всего подразумеваю мозг. И человек сходит с ума.

– Но после клонирования люди же сначала нормальные! А потом они сходят с ума!

– Боря, сколько таких примеров – компьютер сначала нормально работает, а потом начинаются проблемы – зависает, с него «слетают» все настройки. Перепрошивают БИОС, и все становится в порядке. Так и у человека. По-видимому, происходит накопление ошибок. Поначалу сознание справляется с этим, но, когда количество ошибок достигает критической величины, происходит сбой. А в случае с твоим отцом это хрупкое равновесие между ненадежным БИОСом и телом усугубилось травмами мозга.

– Но у обыкновенных людей синдрома внезапного сумасшествия нет! Но у них же тоже душа получается размножением каких-то там клеток! – в отчаянии возразил Борис Ковзан, понимая, что, если академик Хохлов прав, его отцу уже ничто не поможет – перепрошивать души человечество еще не научилось.

– Я думаю, Боря, БИОСы настоящих людей настраивает сам Господь Бог. Как говорится, вдыхает душу в тело. Кстати, как на нашем, украинском, будет сумасшедший?

– Божевильный.

– Правильно. Боже вильный, – произнес академик раздельно. То есть вильный, свободный от Бога!

– Значит у моего отца никаких шансов?

– Не знаю, Боря. Кроме банальной фразы: «Все в руках Господних» мне на ум ничего не приходит.

Некоторое время молодой человек неподвижно сидел в кресле, склонив голову на грудь.

– Вот что я вам скажу, Сергей Павлович. Если Бог, по вашим словам, это хороший менеджер, то хороший менеджер поощряет хороших подчиненных.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Если Бог предупредил об опасности, угрожающей Штатам, значит, он хочет их спасти.

– Ты хочешь спасти Соединенные Штаты Америки? Предотвратить извержение супервулкана?

– Да.

– Как?

Ковзан посмотрел академику в глаза, затем медленно произнес:

– Не знаю… Но я спасу. – Затем после паузы: – И пусть тогда всемогущий Бог спасет моего отца.

– Выдвигать Богу какие-то условия… – академик не договорил и лишь покачал головой.

Нью-Йорк. Авиасалон «Фаворит».

13.10 по местному времени.

Двери бесшумно распахнулись, впуская в кондиционированный рай очередного посетителя. Высокий молодой человек в элегантном светло-бежевом костюме, красиво оттеняющем смуглость его кожи, уверенно направился к столу менеджера по продажам.