Книга Наша светлость, страница 34 – Карина Демина

Вот это меня и пугает.

Ладно, будем считать, что Наша Светлость хотя бы предупреждены. Уже прогресс.

— Только, — Магнус прищурился на оба глаза. — Тебе бы переодеться… я вон там принес.

Теплые шерстяные чулки. Простая юбка из плотной ткани. Блуза. Длинный жакет и шуба. Высокие сапожки на толстой подошве.

Мы идем в город?

Магнус кивнул.

Ура, мы идем в город!

— Это не безопасно, — попытался было возразить Сержант, но уверенности в голосе не хватило.

Переодевалась я быстро и в кои-то веки без посторонней помощи. Предстоящая прогулка — о боги, как я устала в этой каменной, пусть просторной, но клетке — окрыляла.

— Шарфик, ласточка моя, — Магнус за время моего отсутствия успел преобразиться. На нем были черные штаны с желтыми латками, явно сделанными для виду, красные сапоги, широченные голенища которых складывались гармошкой, полушубок из ярко-рыжей шерсти и высокая шапка с тремя хвостам, по виду — кошачьими.

В руках он держал сучковатую палку, отполированную до блеска.

Сержант остался собой. Только шинель натянул.

— Кайя Дохерти это не понравится, — Сержант сделал последнюю отчаянную попытку вразумить нас.

— Конечно, не понравится. Если расскажешь. А не расскажешь, то и нервничать не станет. Нервничать ему вредно. Он у меня такой впечатлительный…

Шарфик пришлось завязать.

И шапочку вязаную из белого пуха нацепить. Хорошо, что без помпона. Пух колол уши, и шея чесалась, но Наша Светлость готовы были терпеть.

Выходили тайным ходом. И Сержант продолжал ворчать, но в полголоса и как-то беззлобно. Магнус кряхтел, пеняя на запустение и пауков. Я же несла свечу.

Луч света в темном… прямо в образ вживаюсь.

А вышли все равно у ворот.

Свежо. Светло.

Небо яркое, синее и безоблачное. В воздухе танцуют первые снежинки обещанием скорой встречи. И я понимаю, что смеюсь. Просто так, без повода.

Хотя небо и солнце само по себе повод.

— Ну что, дражайшая дщерь моя, — Магнус говорит скрипучим голосом. Он и сам меняется, становясь выше, осанистей. Палку выставляет вперед, вцепляясь в навершие обеими руками, и идет медленно, с купеческой солидностью. — Теперь тебе придется помогать престарелому батюшке… и братцу твоему, скептически настроенному.

Сержант поднял воротник шинели, наотрез отказываясь признавать это внезапное родство.

Мы шли по мосту…

И спускались ниже, останавливаясь, якобы для того, чтобы престарелый батюшка — подкосили годы человека — дух перевел. Город жил. Сейчас мне казалось, что я лучше понимаю его, нежели в прошлый раз.

— В центре-то чистенько, — Магнус остановился у того самого фонтана, где я прошлый раз кормила карпов. И рыбы вновь выглянули, разевая толстогубые рты. — И гильдийные, которые покрепче, держат свои кварталы. Им не выгодно грязь разводить. А вот ближе к берегу, там иной народец обретается.

— Но мы туда не пойдем, — сказал «братец» таким тоном, что стало ясно — попробуй Магнус устроить экскурсию по злачным местам, Сержант просто силой отволочет меня в Замок.

— Не пойдем, не пойдем. Экий пугливый…

Мы остановились у коробейницы, и Магнус долго торговался, выбирая пироги с зайчатиной. Он и вправду походил на старого, не слишком-то удачливого купца, который точно знает, что медяки на дороге не валяются.

— На от, сынок, — самый большой пирог Магнус сунул Сержанту. — Скушай. А то лицо у тебя уж больно злое. Это от голода. Или от несварения.

Сержант молча впился в пирог.

А вкусно.

И медовуха, которую разливали из котла прямо на улице, пришлась кстати.

Торговали и баранками, и медовыми пряниками, стеклянными бусами, лентами и шпильками, позолоченными украшениями — пришлось примерить массивные цыганские серьги — и кремами, будто бы сваренными по личному тайному рецепту Нашей Светлости. Мне гарантировали, что любого, самого упертого мужика приворожат… с Их Светлостью вон сработало же…

Правда, дальше Магнус слушать не позволил, дальше потащил. А жаль, мне было любопытно, чем еще Наша Светлость местный ассортимент обогатили.

И могут ли они считать себя причастными к выпуску линии элитной косметики.

— А куда мы идем? — запоздало поинтересовалась я, уворачиваясь от торговца лентами. Товар тот повязывал на колесо, а колесо крепил к палке. И ленты свисали атласными змеями, шевелились, переплетались и очень раздражали Сержанта.

Он не выдержал и, отвлекшись от поглощения пирога — а может, я и вправду человека недокармливаю? — пообещал все ленты запихать… в общем, нехорошее пообещал.

Наша Светлость на всякий случай не расслышали.

— Да тут рядышком, — престарелый папочка палкой ткнул в подозрительного типа, чересчур уж нагло пялившегося на меня. — Ты ж хотела лечебницу открыть, вот и пойдем, посмотрим домик… другой… третий.

— А откуда вы знаете?

Я про лечебницу говорила лишь Кайя.

— Племянничек отписался. Четыре листа инструкций. Зануда. Как ты с ним уживаешься-то? И тебе тоже написал… в столе найдешь.

— И вы промолчали?

— Конечно, — дядюшка оперся на мою руку. — Ты бы читать села. Потом страдать. Потом — искать Урфина…

То есть, его еще и искать придется?

— …вот вернемся и прочтешь.

В чем-то дядюшка был прав.

— А теперь, дражайшая дщерь, рассказывать, чего от тебя старый упырь хотел… пряничек будешь?

Буду. Мне достался петушок на палочке. Сержанту — лошадка, которую он разглядывал долго, недоумевая, как вышло так, что он, человек серьезный, стоит посреди улицы с пряником в одной руке и недоеденным пирогом в другой.

Решил закусывать пирог пряником.

Тоже выход.

И я стала рассказывать, стараясь не давать выхода обиде и возмущению. Магнус слушал и вел. Мы свернули на узкую улочку, вдоль которой вытянулись желтые дома, расписанные треугольниками, квадратами и кругами. Витал сильный запах приправ и почему-то шоколада. Впрочем, вскоре загадка прояснилась: прямо на улице стояли котлы. Сверкали бронзой начищенные бока, горели алым угли, и толстые женщины в белых передниках, ревниво поглядывая друг на друга, мешали шоколад.

Черный… и черный с корицей… с орехами… с изюмом… курагой… молотым печеньем… молоком…

— Шоколадницы, — Магнус останавливался едва ли не у каждого котла, позволяя себе снимать пробу, кряхтел, хвалил, тряс кошельком и ворчал, не в силах определиться с выбором.

— Хватит! — взмолился Сержант, получая калебас с горячим шоколадом.