Онлайн книга «Наша светлость»
|
— Добрый день, — Меррон решила, что будет вежливой. Хотя бы для того, чтобы не огорчать тетушку. — Меррон, милая! Сколько радости… даже для тетушки перебор. Но главное, что здесь делает человек, с которым Меррон мысленно попрощалась? Он окинул Меррон внимательным взглядом — сразу стало стыдно и за бант, и за оборки, и ленту в волосах — и кивнул. — Я так за тебя рада! Совсем не понятно. Сомнительно, чтобы Бетти испытала радость, узнав о подробностях вчерашней ночи. — Что происходит? Меррон улыбалась, правда, осознавая, что улыбка ее вовсе не столь дружелюбна, как у тетушки. Летти вовсе говорила, что Меррон на людей скалится, отчего люди испытывают глубокое душевное волнение. Но если Меррон возьмет на себя труд потренироваться перед зеркалом час-другой, лучше третий… или неделю, то она научится хотя бы выглядеть дружелюбно. — Я на тебе женюсь, — сказал Сержант, подставляя чашку. Сливок тетушка добавила от души. — Что? — Это же просто замечательно! — тетушка Бетти смотрела на Сержанта влюбленными глазами. Конечно, нашелся тот самый, предсказанный ею, сумевший оценить скрытые прелести Меррон. Хотя, вспоминая о том, что было, следовало признать — прелести, если таковые в принципе имелись, были максимально открыты. — Нет! — Что нет? — и чай пьет с этаким издевательским спокойствием. — Я не выйду за него замуж! — Почему? — искренне удивилась тетушка и в голубых очах ее мелькнула печаль. — Меррон… — Я имею право выбрать! Она — не корова, которую можно вот просто так купить… ах нет, взять с доплатой. Женщина — тоже человек! — Ты вчера выбрала, — Сержант отставил чашку. — Сегодня мой черед. Да если бы Меррон знала! А взгляд какой равнодушный. Мертвый взгляд. И с ним вот жить? Меррон не про взгляд, про человека. Одно дело — ночь, ей местами даже понравилось, но совсем другое — замуж. Он же деспот! И в равенство не верит! И значит, что… что… Меррон не додумала, что именно это значит. — Да я скорее умру! На тетушку это всегда действовало. И сейчас она побледнела, представив, что Меррон возьмет и отравиться уксусной эссенцией, как сделала одна родственница дальней родственницы тетушкиного мужа. — Возможно… — Бетти обратила растерянный взгляд, полный мольбы — не находилось еще человека, способного устоять перед этим взглядом — на Сержанта. — Стоит немного… подождать… дать вам время… — Прекрати. Это не тетушке — Меррон. И мертвые глаза ненадолго оживают, но выражение их не удается истолковать, но Меррон вдруг становится страшно. — Ваша племянница вас шантажирует. Вы ее избаловали. Позволяете все, что ей хочется, а она считает, что так и надо. — Да как ты… — Сядь, — от этого спокойного голоса колени подкосились. — Ты не привыкла думать ни о ком, кроме себя. Я даже не понимаю, на кой мне эта женитьба, но раз уж так вышло, то делать нечего. — К-как вышло? — щеки тетушки пунцовели, а губы дрожали. Вообще, как смеет этот человек Бетти пугать?! По какому праву он вообще сюда явился?! Меррон ничего от него не надо! И вообще ни от кого не надо! Она сама по себе! — Вчера ваша племянница сделала мне интересное предложение… Сволочь! — …и я согласился, полагая, что она отдает себе отчет в своих действиях. — Меррон! Тварь. Вот же тварь! И главное с улыбочкой… ему нравится унижать других! — Тетя, я… — Переспала с первым встречным, — Сержант допил чай. — И теперь отчаянно ищешь виноватых. — Я тебя ненавижу! — Посмотрим. Не на что смотреть! Да Меррон скорее и вправду уксуса напьется, чем замуж за подобное существо — назвать его человеком язык не поворачивался — выйдет. — Со своей стороны я привык отвечать за свои поступки. И поэтому настаиваю на свадьбе. Тетушка только и смогла, что кивнуть. Предательница! Ничего, вот уйдет Сержант — а когда-нибудь он уйдет — и Меррон выскажет тетушке все, что о ней думает. Или нет… кричать бессмысленно. А вот слезы помогут. Раскаяние. Меррон пообещает, что больше никогда-никогда так делать не будет. Тетушка всегда верила ее обещаниям. — Вот договор, — Сержант достал примятые бумаги, положил на колено и попытался разгладить рукавом. Дикарь. И хам. Сволочь беспринципная. — Прочтите. Тетушкина дрожащая рука берет бумаги. Бетти ничего не понимает в подобного рода документах! И вообще, если кто должен читать, то Меррон! Это же ее будущего касается. Нет, такого будущего ей и даром не надо, но интересно же! — Вы… — голос у Бетти срывается. — Вы действительно… — Да. Но боюсь, что этот титул уже не наследуется, хотя я имею законное право взять любой из вымерших. Мне предложено три танства на выбор. Титул? Вот у него еще и титул имеется? Да кто это вообще такой! Но тетушка не задает вопросов, она дочитывает до последней страницы и берется за колокольчик. Летти тотчас появляется на зов. Небось, подслушивала под дверью и злорадствует. Она всегда утверждала, что Меррон однажды переступит черту. И опозорит тетю. — Принеси, пожалуйста, перо и чернила. — Нет! — Да, Меррон, — печаль в тетушкином голосе невыносима. — К сожалению, ты не оставила мне выбора. И поверь, для тебя так будет лучше. Вот почему все берутся решать, что именно будет лучше для Меррон? Почему никто не удосужится спросить ее саму? Она же не дура! И не ребенок! И не рабыня, которую можно передать из рук в руки по договору… у нее права есть! Но резкий нервный даже росчерк — а прежде тетушка писала очень аккуратно, тщательно выводя каждую буковку — поставил крест на свободе. — Элизабет, вы позволите побеседовать с вашей племянницей наедине? Надо же, какая внезапная вежливость. И встает, подает руку, помогая тетушке подняться. Провожает к дверям, ничуть не сомневаясь, что Меррон дождется возвращения. Конечно, куда ей деваться-то? Уксус. Или вены вскрыть, как непокорная героиня в той истории… чтобы ванна с розовыми лепестками. И записка, где Меррон не будет обвинять этот жестокий мир… Пусть все терзаются и плачут, вспоминая, как несправедливы были. — Я предполагаю, о чем ты думаешь, — Сержант не стал садиться. Он стоял рядом с Меррон, скрестив руки на груди и разглядывая ее пустыми глазами. — Самоубийство — глупость. |